Ее выручил отец:
– Фэнси нужно немного больше времени, чтобы освободиться… Но может быть, она скоро передумает. Она знает, что здесь ей всегда будут рады.
Сестры подошли к ней, чтобы обнять. Даже Паддлз лизнул ее на прощание.
– Я обещаю приходить в гости, – сказала она, – и хочу, чтобы и вы ко мне приходили.
Фэнси смотрела, как герцогиня выпроваживает девушек из гостиной. Она не знала, плакать или смеяться, когда из коридора раздались голоса.
– Паддлз будет спать со мной, – говорила ее сестра.
– О Господь Всевышний! – В голосе герцогини звучал откровенный ужас. – Как же мы найдем тебе мужа? Ведь это его прерогатива.
– Я предпочту обезьянку.
Роберт и Рудольф посмотрели друг на друга и снова расхохотались.
– Похоже, Рокси встретила достойного противника, – сказал Роберт.
– Думаю, ты прав, – согласился Рудольф.
Герцог Инверари посмотрел на троих молодых людей.
– Я хочу поговорить с дочерью с глазу на глаз.
– Выслушайте, что он вам скажет. – Степан прикоснулся к щеке Фэнси. – Я подожду в холле.
Герцог подошел к девушке и взял ее руку в свои.
– Ты не передумаешь?
Фэнси хотела бы его простить, но тот далекий день в Гайд-парке не давал ей поверить в искреннее раскаяние отца. Хотя сердце ее болело, она заставила себя отказаться.
– Я не могу.
На лице герцога мелькнуло сожаление, но, надо отдать ему должное, он тут же с этим справился и повел ее через гостиную.
– Я хотел, чтобы ты увидела вот это. – Герцог показал на висевший на стене портрет.
На Фэнси смотрела ее мать. Это была мама, которую она видела так давно, женщина, которую невинность окутывала, словно чувственными духами; глаза ее светились робким приглашением.
– Она здесь такая юная и беспечная… – Фэнси перевела взгляд с портрета на отца. Он смотрел на ее маму, и в глазах его застыли тепло, тоска и сожаление. Может быть, он действительно любил маму.
– Я заказал этот портрет через полгода после того, как началась наша связь, – произнес отец, и губы его тронула печальная улыбка. – После того как умерла моя первая жена, я перенес портрет Габриэль сюда. И все эти годы я сидел тут, желая, чтобы все было по-другому, чтобы я не покидал ее и моих дочерей. Мечтал, что смогу исправить нанесенный ущерб. Во Франции твоя мать была бы графиней. Ее сердце так и не оправилось от тоски по семье, погибшей во время террора. – Отец посмотрел на Фэнси. – Твоя мать была настоящей аристократкой. Она пришла ко мне девственницей и оставалась мне верна всю свою жизнь. Будь я свободен, я бы на ней женился.
– Спасибо, что рассказали мне это. – В горле у девушки стоял комок.