Казалось, они вечно будут лежать так, сплетенные воедино. Но затем от его первого движения, нежного и почти незаметного, ее словно опалило огнем. Она задрожала. Сладкая агония, экстаз, она потягивалась, напрягалась, хотела, отчаивалась, приближала… Отчаяние, желание, жажда каждого движения, каждого удара, глубокого, полного, влажного…
Содрогаясь в конвульсиях, задыхаясь и шепча его имя, она достигла вершины блаженства. Казалось, мир рушится вокруг нее. Но ей ничего не было нужно, кроме того, что она обрела вместе с ним; ничего, кроме его плоти, его пылкости, влажности, что пропитала их обоих, тяжести его тела, мягкости его волос, его мужественного лица, гулких ударов его сердца.
– «Унесенные ветром», я понимаю, – тихо проговорил он, провожая пальцем капельку пота, стекающую по ложбинке ее груди. – То, как они поднимались по лестнице, и лицо Скарлетт на следующее утро… Знаешь, это грандиозно.
– Так грандиозно, что Ретт сбежал из города, – напомнила Дженнифер.
Конар усмехнулся.
– Ретт был расстроен тем, что позволил себе проявить свои никуда не годные манеры. Тем, что совершил то, что совершил, прибегнув к силе. А у меня нет повода расстраиваться, за исключением…
– Знаешь, я ведь училась в католической школе для девочек, – быстро сказала она. – Про актеров говорят, что они отличаются легкомысленностью и непрочностью отношений. И… чем я становилась старше, тем больше боялась. Я боялась, что умру, если сделаю «это», – объяснила она.
Конар приподнялся на локте, глядя на нее.
– Так что же случилось сегодня?
– Я испугалась, что умру, если «этого» не сделаю, – просто сказала Джен.
– А я никогда не испытывал к тебе неприязни, – прошептал он, снова обнимая ее и касаясь губами ее лба.
– Честно говоря, я тебя не любила, – призналась она. – Но…
– Но хотела меня все эти годы?
– Возможно.
– Ну а обо мне и говорить нечего, – вздохнул он.
– Конар, – сказала она, помолчав, – ты… ты любишь мою мать и поэтому приехал, чтобы присмотреть за мной?
– Слава Богу! Наконец-то ты согласилась.
– Я тоже люблю маму.
– Я это знаю, Дженнифер.
– Но ты должен понять. Я позволяю тебе «охранять» меня, только чтобы ее не расстраивать. Но я хочу, чтобы ты отдавал себе отчет…
– В чем?
– В том, что я взрослая. И хотела того, что произошло сейчас.
– Хотела. Гм… То, что я почувствовал, придает новое значение этому слову.
– Спасибо, – улыбнулась Дженнифер. – Но сегодняшняя ночь ни к чему тебя не обязывает.
– Не обязывает?
– Я не жду никаких изменений. Я хотела сказать…
– Мисс Коннолли, это восхитительный способ присматривать за вами.