Их зрачки казались чудовищными, огромными.
— Эй, лейтенант! — произнес в коммуникатор сержант Петч. — У меня гости. Какой‑то молокосос с мокрыми от страха штанами… Что? Хорошо, понял… Он у меня на мушке, не волнуйся.
* * *
Лес вокруг усадьбы не сгорел полностью. Огонь вылизал подлесок на опушке, покрыл копотью стволы сосен и обжег их нижние ветви. Прошедший накануне дождь, влага от которого еще держалась у земли, не дал огню перекинуться дальше.
Ольга выскочила на край дымящейся прогалины и застыла, пораженная открывшейся картиной в самое сердце.
Дом стоял всего в сотне метров от нее, тихий, темный, мертвый… Пробитая навылет входная дверь болталась на одной петле. Из окна гостиной еще сочился едкий дым, смешанный с паром, исходящим от струек воды, которые били из автоматических форсунок противопожарной системы.
Что‑то оборвалось у Ольги в груди, какая‑то струна души лопнула, оставив там сосущую пустоту. Чувство было ошеломляющим. Губы Ольги непроизвольно кривились, подбородок дрожал. Она не понимала, что случилось с родным домом. Кто пришел сюда, так грубо разворотив ее жизнь?
Об отце и матери она просто не могла думать.
Ей казалось, что пока она стоит, ничего страшного не произойдет, — все это сон, бред, — такого не могло случиться в их доброй, спокойной, размеренной реальности.
Но стоит сделать шаг вперед, нарушить зыбкое равновесие иллюзорности, и бред станет явью — страшной, непоправимой действительностью, от которой уже не отмахнешься, не убежишь, не спрячешься…
Ольга точно знала, что умрет, если перешагнет эту грань.
Это оцепенение, страшное, будто предсмертный сон, длилось меньше минуты.
Потом оно прошло, и Ольга на подламывающихся в коленях ногах кинулась к дому по дымящейся гари выжженного огнем подлеска.
Убитая обрушившимся на нее несчастьем, Ольга не заметила торчащий из‑под пепла обрубок руки андроида, из которого продолжала вытекать тоненькая струйка зеленой маслянистой жидкости…
Час ночи, по местному времени Кассии. Район хранилища унифицированных механизмов.
В тот момент, когда Ольга выскочила на край опушки, «Фалангер» лейтенанта Сейча уже присоединился к взводу затаившихся в лесу машин. Сергей Воронин стоял, прижавшись спиной к шероховатому стволу сосны, и расширенными от ужаса глазами смотрел, как из темноты, со стороны дома Полвиных, с тихим, почти что нежным присвистом хорошо отлаженных сервоприводов вышел еще один громадный, мрачный силуэт шагающей машины.
Робот показался ему крупнее и выше, чем те, что пленили его, постоянно держа на прицеле своих коротких, торчащих над покатыми загривками пушек.