— Капитан, капитан… Тебя-то самого как теперь прикажешь называть?
Цыган хитро прищурился на Гоша снизу вверх и одним легким движением послал за окно без малого пуд навоза.
— Зови меня просто — мистер Иствуд, — молвил он скромно.
Гош не сразу нашел, что ответить. И только у самых дверей коровника вдруг обернулся и заорал:
— А я тогда — Ален Делон!
* * *
Сан Сеич в гостиной пил свою неизменную чашечку кофе с ложечкой спирта. Он уверял, что только этот коктейль помогает ему сохранить ясный рассудок в теперешние непутевые времена.
— Присаживайся, — сказал он вместо приветствия. — Хочешь — налей себе. Чего-нибудь.
Гош не замедлил воспользоваться приглашением и сунул голову в буфет. Откупорил бутылку коньяка и прямо так, в буфете, крепко приложился к горлышку. После чего уже наполнил рюмку и бережно донес ее до стола. Уселся в глубокое кресло, уютно откинулся и подвинул к себе пепельницу. И уставился на Сан Сеича взглядом, полным ожидания, что сейчас перед ним рухнут на колени и начнут биться покаянной головой об пол.
— Ты прости меня, — пробормотал Сан Сеич, не отрываясь от чашки. — Ты же все понимаешь.
— Угу, — кивнул Гош, закуривая. Во рту скопилась табачная горечь. Он слишком много сегодня дымил и слишком много думал. В итоге и табак не принес расслабления, и идей конструктивных тоже не прибавилось. Хотелось упасть на кровать и вырубиться. Или так крепко выпить, чтобы уже не заснуть, а всю ночь горевать и расстраиваться.
— В какой-то степени ты сам меня спровоцировал, — начал жаловаться Сан Сеич. — Я слишком долго ждал, что произойдет хоть что-нибудь. И вот — дождался…
— Я вас ни в чем не упрекаю, Сан Сеич, — мягко сказал Гош. — Очень рад, что у обеих высоких договаривающихся сторон хватило воли и разума, дабы мирно разрешить давно назревший конфликт.
— Издеваешься? — спросил пожилой мужчина с непередаваемой тоской в голосе.
— Боже упаси. Это я так, в рамках общей культурной ситуации. Все у нас сегодня изъясняются высоким штилем, вот и меня потянуло. А всего-то одна женщина на ранчо появилась.
— И ее вы тоже успели обозвать каким-то заковыристым именем. Просветил бы меня, что ли. А то слушаю ваши разговоры и ничего уже не понимаю.
— Да ерунда, Сан Сеич. Была на фронтире такая женщина-рэйнджер. Отличалась феноменальной меткостью и ношением мужской одежды. Звали ее Джейн. А поскольку связываться с ней означало чистую беду, так барышню и назвали — Джейн-Беда.
— Что такое фронтир? — поинтересовался Сан Сеич еще более тоскливо.
— Приграничная территория, — ответил Гош несколько смущенно. Вероятно, он раньше подозревал, что уж такие-то пустяки Сан Сеич в состоянии осознать хотя бы по контексту.