Девушки хотя и не отличались особой моральной устойчивостью, все же были несколько шокированы.
– Извините, но я не продаюсь! – возмутилась блондинка, спрыгнула с кровати и направилась в ванную.
Ее примеру последовала брюнетка, подобрав с кресла свою одежду и одежду подруги.
– Куда вы, цыпочки? – умоляюще протянул руки Хитроумов. – Я могу удвоить, утроить вознаграждение!
– Что ж вы, Всеволод Львович, даже не представились? – захохотал Вася, с неподдельным интересом наблюдавший за этой сценой.
Импресарио лежал на спине, раскинув руки, и чувствовал себя несправедливо обиженным.
В это время в комнату ворвалась Генриетта Степановна. Увидев обнаженного Хитроумова, она остолбенела и пролепетала:
– Извините, но мы, кажется, уже где-то виделись.
– Возможно, – невозмутимо ответил импресарио, даже не шелохнувшись.
Кукушкин стоял возле двери, и Генриетта Степановна его сразу не заметила. Но когда обнаружила…
– Ах вот вы где, великий маг и волшебник! Вешаете лапшу на уши бедному люду? – налетела она на него, как коршун. – И вы думаете, что вам все это так сойдет! Нет, я вас… к ногтю!
– Здравствуйте, Генриетта Степановна, – вежливо поздоровался Кукушкин.
– Очень рад вас видеть. Вы сегодня такая привлекательная.
– Да неужели? – она была тронута его любезностью. – Спасибо, Василий Васильевич. Между прочим, вы когда-нибудь видели, чтобы я была на работе в домашнем халате? Ах да, вы же как-то мне что-то говорили о домашней обстановке…
Пока они обменивались воспоминаниями и любезностями, Хитроумов оделся, подошел к ним; поправил галстук и, поклонившись, представился:
– Разрешите познакомиться. Перед вами директор. Всеволод Львович. Прошу садиться. Я сразу понял, что вы пришли с деловым предложением.
Директор Дворца бракосочетания упала в кресло, сраженная наглостью Хитроумова. Через несколько минут она немного опомнилась и сказала Кукушкину:
– Итак, Василий Васильевич, как я поняла, вы с прежнего места своей работы самоуволились…
– Вы очень правильно поняли, – подтвердил импресарио.
– Но вы не все правильно рассчитали. Я вас не уволю ни под каким предлогом. Вы, дорогой Василий Васильевич, сможете это сделать только через суд.
– Ну что вы, милая, я не собираюсь с вами судиться, – заволновался Кукушкин и закурил. – А мою трудовую книжку можете оставить себе на память.
– Зато я собираюсь, если вы не вернетесь на свою работу. Более того, я организую против вас митинг. Митинг эмансипированных женщин! Я разоблачу вашу мафию. Слава Богу, сейчас все позволено.
– Вы этим ничего не добьетесь, – Всеволод Львович тоже закурил. – Наш авторитет неотразим. Мы укрепляем экономику города.