Бывший член Верховного суда Гоблин из Монтаны был арестован поздно ночью и прямо из постели доставлен на допрос, продолжавшийся шестьдесят часов он обвинялся в переписке с Троубриджем. Передавали, что главным следователем был человек, которого cудья Гоблин много лет назад приговорил к тюремному заключению за вооруженный грабеж.
Дормэс в один день получил сообщения о закрытии четырех различных литературных демократических обществ – финского, китайского, штата Айова и общества, которое объединяло горняков штата Миннесота; руководители были избиты, клубные помещения разгромлены, старые рояли разбиты и все это – под тем предлогом, что у них хранилось без разрешения оружие, причем во всех случаях члены общества уверяли, что это старинные пистолеты для любительских спектаклей. На этой же неделе в Алабаме, Оклахоме и Нью-Джерси арестовали троих человек за то, что они имели при себе следующие возмутительные книги: «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи (и поделом: невестку окружного уполномоченного в Оклахоме тоже звали Экройд), «Ожидание Лефти» Клиффорда Одетса и «Февральский холм» Виктории Линкольн.
– Но подобные вещи случались и до Уиндрипа, – уверял Дормэса Джон Полликоп. – Просто вы не считали нужным сообщать о таких пустяках в своей газете. Достаточно вспомнить историю с фермерами-испольщиками, или с юношами из Скоттсборо, или же тайную войну калифорнийских оптовиков против земледельческих союзов, диктатуру на Кубе, расстрел бастующих горняков в Кентукки. Поверьте мне, Дормэс, та реакционная братия, которая повинна во всех этих преступлениях, сейчас сдружилась с Уиндрипом. А больше всего меня пугает то, что если Уолт Троубридж поднимет восстание и вышвырнет Бэза, то эти стервятники заделаются пылкими патриотами, демократами, горячими сторонниками парламентаризма и все равно не выпустят из рук награбленной добычи.
– Я гляжу, Карл Паскаль успел обратить вас в коммунизм до того, как его отправили в Трианон, – фыркнул Дормэс.
Джон Полликоп подскочил чуть ли не на четыре фута и завопил:
– Коммунизм! Вот уж им никогда не удастся создать Единый фронт! А Паскаль, он же просто агитатор, да …да я…
Труднее всего для Дормэса было переводить статьи майской прессы, наиболее благосклонно относившейся корпо. Весь в поту, несмотря на то, что стоял март и было прохладно, Дормэс сидел, склонившись над кухонным столом, в подвале Бака, перелистывая немецко-английский словарь, пыхтел, покусывал карандаш, покусывал голову, всем своим видом напоминая школьника с приклеенной седой бородой, и, наконец, жалобно взывал к Лоринде: