Ну да. Так она и думала. Шэд, не отличавшийся изысканной прихотливостью какого-нибудь Мэлкома Тэзброу, например, начал с того, что с нарочитой небрежностью положил ей руку на колено.
Она вздрогнула. Его мускулистая лапа была ей противна, как скользкий, извивающийся угорь. Она отодвинулась с деланым девическим испугом.
– Я тебе нравлюсь? – спросил он.
– О… да… как будто.
– Проклятье! Я для тебя все еще ваш работник! Хотя я теперь окружной уполномоченный! И батальонный командир! И, может быть, скоро буду старшим командиром! – Он с благоговением произносил эти священные титулы. Вот уже двадцать раз он говорил ей одно и то же и все теми же словами! – А ты все еще думаешь, что я гожусь только для того, чтобы таскать дрова для камина.
– Ну что ты, Шэд! Что ты! Я всегда думаю о тебе как о самом старом товарище моего детства! Помнищь как я к тебе приставала, чтобы ты мне дал повозить газонокосилку! Я всегда про это вспоминаю!
– Серьезно? – Он потянулся к ней, как неуклюжий дворовый пес.
– Ну, конечно! И, откровенно говоря, мне даже неприятно, что ты как будто стыдишься того, что работал у нас! Разве ты не знаешь, что папа, когда был мальчиком, работал у соседей-фермеров как простой рабочий: и дрова колол, и газон подстригал, и все такое – и очень радовался, когда получал за это деньги. – Она подумала, что на редкость удачно соврала экспромтом. Случайно это было правдой, но она этого не знала.
– Правда? Серьезно? Вот здорово! Значит, старик тоже поработал на своем веку граблями! Вот уж не думал! А знаешь, он не такой уж плохой мужик, этот старый хрыч… только упрямый.
– Но ты ведь неплохо к нему относишься, правда, Шэд? Никто не знает, какой он славный. Я хочу сказать, что в наше сложное время его надо защищать от тех, кто его не понимает, от посторонних, правда, Шэд? Ты ведь будешь его защищать?
– Ладно, что смогу, то сделаю, – сказал батальонный командир с таким гнусным самодовольством, что Сисси чуть не залепила ему пощечину. – Но только если он будет хорошо себя вести, крошка, и не будет якшаться ни с кем из этих красных бунтовщиков… и если ты будешь мила со мной! – Он потянул ее к себе, словно мешок с зерном.
– О! Шэд! Ты меня напугал! Нужно быть нежным! Такой большой, сильный человек, как ты, может себе позволить быть нежным! Только маменькиным сынкам приходится быть грубыми! А ты такой сильный!
– Да, силенка пока есть! Кстати, раз уж мы заговорили о маменькиных сынках, что ты находишь в этой тряпке Джулиэне? Неужели он тебе нравится?
– Да, знаешь, – сказала Сисси, пробуя незаметно снять свою голову с его плеча. – Мы с ним в детстве играли вместе.