Эффект получался потрясающий. Мир не видывал более смелого и романтичного взлета фантазии.
Даже самые лояльные корпо начинали удивляться: зачем без конца увеличиваются вооруженные силы страны – регулярная армия и отряды минитменов? Уж не готовился ли испуганный Уиндрип защищаться против восстания всего народа? Или он собирался завоевать всю Северную и Южную Америку и стать императором? Или и то и другое вместе? Как бы то ни было, численность войск возросла настолько, что даже при деспотической налоговой политике корповское правительство все время страдало от недостатка средств. Правительство всячески стремилось увеличить экспорт, стало широко применять демпинг пшеницы, кукурузы, лесоматериалов, меди, нефти и машин. С помощью угроз и штрафов фермеров заставляли производить как можно больше продуктов, а затем по низким ценам забирали у них все для экспорта. Но внутри страны цены все время росли, и чем больше страна экспортировала, тем меньше потребляли промышленные рабочие. А ретивые окружные уполномоченные забирали у фермеров (следуя патриотическому примеру, показанному многими среднезападными округами в 1918 году) даже зерно, оставленное на семена, лишая их, таким образом, возможности вырастить урожай на следующий год; на тех же землях, где раньше фермер собирал столько пшеницы, что не знал, что с ней делать, он теперь голодал, не имея хлеба. И этого голодного фермера уполномоченные заставляли платить за корповские облигации, приобретенные в рассрочку по принуждению. Но когда он в конце концов умирал от голода, он мог и о чем больше не беспокоиться.
В Форте Бьюла теперь раза два в неделю выстраивались очереди за хлебом.
Из всех проявлении корповскои диктатуры Дормэса обенно поражал неуклонный спад веселья среди населения, хотя этот процесс шел у него на глазах и он мог его наблюдать у себя на улице.
Америка, подобно Англии и Шотландии, никогда, сущности, не была веселой страной. Она проявляла склонность к тяжеловесной и шумной шутливости, пряча в глубине души тревогу и чувство неуверенности, по образу своего святого покровителя Линкольна, с его смешными рассказами и трагической душой. Но по крайней мере это была страна сердечных и шумных приветствий, оглушительного джаза, звавшего к танцу, озорных выкриков молодежи и какофонии мчащихся автомашин.
И все это напускное веселье с каждым днем теперь шло на убыль.
Общественные развлечения были для корпо весьма доходной статьей. Но хлеб заплесневел, а зрелища закрыли. Корпо ввели новые и увеличили старые налоги на автомобили, кинокартины, театры, танцы и прохладительные напитки. В ресторанах пользование граммофонами или радио облагалось налогом. Будучи холостяком, Ли Сарасон ввел дополнительный налог на холостяков и незамужних женщин, а заодно обложил налогом и все свадьбы, на которых присутствовало больше пяти человек.