Но для того чтобы представить поведение панов в местах общественного питания, пришлось вспомнить пример из классической литературу. Вот у Фёдора Михайловича Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть подходящая сценка в трактире. Там за столом, кроме местных помещиков, Мити Карамазова и Грушеньки, присутствуют два офицера из польской шляхты. Один — жених Груши, а другой пан Врублевский — его дружок-телохранитель. Представители польской аристократии не только без тени смущения едят и пьют за счёт Мити, но на десерт ещё обыгрывают его на пару сотен рублей краплёными картами, ловко извлечёнными из рукава.
«Хозяин, который давно уже с любопытством заглядывал в дверь, слыша крик и чуя, что гости перессорились, тотчас явился в комнату.
— Ты чего кричишь, глотку рвешь? — обратился он к Врублевскому с какою-то непонятною даже невежливостью.
— Скотина! — заорал было пан Врублевский.
— Скотина? А ты в какие карты сейчас играл? Я подал тебе колоду, а ты мои спрятал! Ты в поддельные карты играл! Я тебя за поддельные карты в Сибирь могу упрятать, знаешь ты это, потому оно всё одно что бумажки поддельные… — И, подойдя к дивану, он засунул пальцы между спинкой и подушкой дивана и вытащил оттуда нераспечатанную колоду карт.
— Вот она моя колода, не распечатана! — Он поднял ее и показал всем кругом, — я ведь видел оттелева, как он мою колоду сунул в щель, а своей подменил,? шильник ты этакой, а не пан!
— А я видел, как тот пан два раза передернул, — крикнул Калганов.»
Польский жених был готов и невесту свою продать, но у Мити не нашлось суммы денег, соответствующей той, которую благородные поляки надеялись вытянуть из Грушеньки
Такой вот была шляхта 150 лет назад, похоже, Павловский достойный продолжатель этих традиций.
Алексей Берлин
А. ПАВЛОВСКОМУ ОТ А. ТРИБУНСКОГО
В номере N7(606) от 17 февраля в постскриптуме к своей заметке «Геноцид, которого не было» А. Павловский, наступив на собственный гонор, плачется об уничтоженном благородном польском шляхетстве и приводит товарищу Мухину на заметку факт из 39 года, когда польский офицер платил в корчме за своих солдат, а потом, спустя некоторое время, уже советские солдаты кормили своего офицера в той же корчме.
Не знаю как Ю.И. Мухина, а меня сей факт поразил, если, конечно, А. Павловский не сам его выдумал. Подумал вот о чём: я вспомнил свою службу в армии РФ в 95–96 годах. Моё денежное довольствие как солдата составляло 9 тыс., затем 12 тыс. недонаминированных рублей в месяц. Я не представляю себе, как мы, солдаты, могли бы, даже скинувшись впятером, накормить офицера в кабаке. А вот советские солдаты, видимо, в отличие от Эрэфовских и от польских, могли себе это позволить. И ещё, видимо, А. Павловский в силу того, что он шляхтич, не знает, но мы, русские, охотно платим в кабаках за своих. Типичная картина: парни выпили пиво, пришло время платить, и начинается спор — один хочет заплатить за другого, и его товарищ тоже стремится не отстать. Один говорит: «Я заплачу» и другой с ним спорит: «Да нет, давай я заплачу, да не парься ты и т. д.». Даже подраться могут на этой почве. И ещё сегодня невозможно представить, по крайней мере я не могу себе этого вообразить, чтобы подчинённые кормили начальство. Ни один более менее уважающий себя начальник не допустит такого панибратства с подчинёнными. Видимо, тогда, в 39-м, и начальство было другим — своим.