– Да как же это, Геня? – плачущим голосом спросила она. – От чего это?
– От чего?! – зло ощерился Геннадий. – От того! От той самой работы, за которую такие тысячи платят!
Дарья Андреевна заплакала, и Геннадий пробасил, не глядя на нее:
– Да ладно, мать, чего там... Давайте-ка сядем.
Дарья Андреевна собрала деньги, сложила их на столе двумя аккуратными стопками, пододвинула Геннадию. Тот взял себе три пачки, две сунул Коле:
– Это тебе на конфеты. А остальные припрячь, мать, на хозяйство. Дотом прикинем, что надо купить. А сейчас давайте гулять.
И сидели до поздней ночи, опять пили и ели. Говорил больше Геннадий, все громче, все сильнее размахивал руками. Рассказывал о далеких местах:
– Деньги там можно лопатой грести. И чего там только нет! Лопухи – выше человеческого роста, под каждым можно от дождя спрятаться. Зверья всякого на островах столько, что черно в глазах, камней под ними не видать. Грибы пойдут – хоть косой их коси, и пропадает все зазря, некому собирать. А рыбы, рыбы сколько – этого и представить себе не можете! Кто не видал своими глазами – не поверит. Как пойдет горбуша в реки икру метать – вода кипит, хватай ее хоть голыми руками...
Коля как будто протрезвел, весь подался вперед, боясь хоть слово пропустить из речи брата.
Где-то за полночь Дарья Андреевна робко спросила:
– А дальше-то что делать думаешь, Геня?
– Дальше? – Геннадий тряхнул головой, и Дарья Андреевна вздрогнула от его слов, хотя и чувствовала заранее, каким будет ответ: – Поживу здесь, помогу вам с хозяйством управиться, дом подремонтируем – и опять туда поеду. Дурак я, что ли, от таких денег отказываться? Еще подработаю – и все, в город подадимся, дом себе такой отгрохаем – закачаешься! Хватит за гроши в навозе ковыряться...
Промолчала Дарья Андреевна, только больно сжалось сердце...
Шел уже третий час ночи, а сыновья ложиться как будто и не думали. Когда Дарья Андреевна сказала им, не пора ли кончать, Геннадий небрежно кинул:
– Ты иди, мать, спи, мы еще посидим, побалакаем.
Дарья Андреевна молча поднялась, ушла спать на другую половину. Сыновья еще с час галдели за стеной, а потом как-то сразу затихли. Но свет у них еще горел. Дарья Андреевна встала, вышла к ним. Одетые сыновья, свесив ноги, лежали поперек кровати, – даже покрывало не сняли, – Коля, как кутенок, приткнулся к боку Геннадия, а тот тяжело дышал во сне, и лицо у него было угрюмое. Дарья Андреевна разула их, попыталась уложить, но очень уж тяжелы были они. Она укрыла их одеялом, потушила свет и легла сама. Но не спалось ей...