6
Орудийные выстрелы и взрыв, прогремевшие в ночи, как и предполагалось, переполошили многих. И если фон Зигель и его подчиненные, услышав первые орудийные выстрелы, похватали оружие и забились в заранее подготовленные бункера и окопы, если они изготовились к бою и всю короткую ночь внутренне продрожали, ожидая неизвестного удара, то кое-кто из местных уже в последующие две ночи, достав из тайников припрятанное оружие, вышли на лесные дороги. И не очень умело, но зато дерзко именно в эти две ночи были уничтожены три машины с грузами и пятнадцать солдат вермахта, осмелившихся покинуть свое жилье.
Взбеленился фон Зигель, когда ему доложили, что выстрелы те прогремели с советского танка, который благополучно перезимовал в непосредственной близости от его штаб-квартиры — Степанково.
— Ну-с, господин Свитальский, чем вы можете объяснить случившееся? — вкрадчиво-ласково начал фон Зигель, на третий день после случившегося вызвав к себе в кабинет всех своих помощников и Свитальского с Золотарем.
Свитальский, и вовсе осунувшийся за эти дни, только открыл рот, собираясь что-то ответить, но фон Зигель не дал ему молвить даже слова, обрушил на него град вопросов:
— Может быть, вы осмелитесь утверждать, будто танк появился здесь не в прошлом году, а недавно? Может быть, вы считаете, что он пришел из-под Москвы? Или его сбросили на парашюте?.. Или его и не было вовсе? Может быть, все — и выстрелы, и обломки танка, — может быть, все это наша общая галлюцинация? — И уже зазвеневшим от сдерживаемой злости голосом: — Не осмелитесь же вы утверждать, будто там и сегодня валяется не танковая башня, а обыкновенная кастрюля?
Свитальский еще в тот день, когда патруль, посланный на местность, обнаружил на болоте обломки танка, понял, что его карьера самым печальным образом может оборваться в любой час; ему сразу стало ясно, что фон Зигель, чтобы спасти себя, должен на кого-то свалить вину за случившееся. Конечно, он, Свитальский, как начальник местной полиции, для этой цели фигура самая подходящая: русский по национальности, да еще и за порядок в данном районе отвечающий.
А что в оправдание скажешь? Как ни выворачивайся, а советский танк прозевали!
Но кому ни за что умирать хочется? Кроме того, нормальный человек, оказавшись даже вроде бы в безвыходном положении, до последней минуты жизни должен искать что-то, способное если не спасти, то хотя бы облегчить его участь. А Свитальского жизнь в такие переплеты брала, в такие… И он научился не сдаваться, всегда, как бы трудно ни было, пытался выкрутиться. Вот и теперь, как ему казалось, он нашел ход, который еще оставлял ему надежду. Слабенькую надежду. Но чем черт не шутит?