Я растерянно стоял перед ним. Я никогда не плаваю без трусов. Все как-то боязно… укусит какая-нибудь рыба… разговоры ходили, что сомы хватают мальчишек за эти самые места… да и раки все же тут водятся… Но, превозмогая жуть под насмешливым взглядом бывшего солдата, я кладу на макушку тальника свои длинные трусы и плюхаюсь в воду.
Я быстро ухватил одну утку за лапу, а другая птица то ли утонула, то ли, еще живая, забилась под листья камыша. Я бултыхаюсь среди водяных трав, стыдясь своей ненаходчивости.
Но дядя Саша умеет и поощрить.
– Правильно ведешь разведку… а ты поднырни и снизу посмотри.
И точно, я окунулся с головой в воду и сразу ее увидел, притонувшую и подбившуюся снизу к зеленой ряске, сверху и не углядеть.
Когда я вытащил обеих уток и уже на твердом холмике берега оделся, дядя Саша сказал, нарочно коверкая слово:
– Маладис. – И, глянув на часы, которые тикали на его жилистой коричневой руке, объявил: – Идем покажем женщинам, как нужно готовить уток…
Нужно ли говорить, как хвалили нас женщины. Моя мама сразу же бросила упрек отцу:
– Шаих только немного моложе тебя, а смотри – как юноша. А у тебя пузо, как у секретаря обкома.
Отец страшно обиделся, отказался есть утку. С трудом уговорили.
Уговорил дядя Саша:
– Ты, Соня, напрасно на него. Он лучше меня стреляет. Но ему нельзя браконьерничать: он тут в колхозе не последний человек, – а я приехал-уехал.
Тетя Альфия, – коротко Аля, – своего мужа, конечно, похвалила, но, как всегда, с легкой насмешкой.
– Если бы вы так на войне стреляли, до Москвы бы немец не дошел.
В ответ на это обвинение, звучавшее, надо полагать, не раз и не два в их жизни, дядя Саша зубами скрипнул, но сдержался и только руки поднял:
– Яволь, яволь… их хенде хох…
Так что без укора похвалили только меня. Особенно после того, как дядя Саша рассказал, как я полз по-солдатски, как сплавал за трофеем. Правда, не стал говорить, что плавал я совсем нагишом. До занятий в школе еще оставалась неделя, ругать меня еще не было за что, так что хвалили чрезмерно.
– Он еще покажет, как надо стрелять, – говорил дядя Саша. – У него рука твердая, а глаз острый.
После знаменательного обеда мы с ним пошли подремать на сеновал. И там вновь состоялся разговор про усы.
2
– Я думаю, братишка, ты уже понимаешь: настоящий мужчина должен носить усы, – начал, потягиваясь и вдыхая запах высохшей травы, дядя
Саша. – Именно усы! Это не просто украшение. Они как маленький зонт,
– чтобы никакие сопли в рот не попадали, ни при какой погоде. И они как маленький раздражитель, – чтобы женщины любили. Им нравится, я знаю.