— Брехня, поди, про фабрику-то?
— Кто знает. Постоянно ведь он в городе бывает. Знакомство у него везде. Разнюхает вперед других.
— Так это, — согласился парень и налег на весла, кинув Фаине: — держи на красный.
Когда подходили к бакену. Кочетков размечтался вслух:
— Хорошо бы, фабрику-то! Мастерство какое-нибудь узнал бы обязательно.
— То же и я думаю, — отозвалась Фаина, — а пока объясняй свое дело.
На реке пробыли два часа, потом ходили по берегу. Кочетков самым подробным образом рассказал о своей работе и особенно о всех трудных случаях. Фаина слушала внимательно, переспрашивала, проверяла на опыте. «Для практики» даже залезла по боковой качающейся лесенке на перевальный столб, не смущаясь тем, что Кочетков подсмеивался над ее не приспособленной для лазанья одеждой.
Прежнего настороженного отношения к шуткам Кочеткова у Фаины не было. Она давно поняла, что добродушный хороший парень своими грубоватыми шутками пытается скрыть смущение.
— Эх ты, телок! — оценила она одну из шуток Кочеткова. — Недаром евстюхины телята к тебе льнут. Сколько тебе годов-то?
— Двадцать семь, — с серьезным видом ответил Кочетков, но Фаина звонко расхохоталась.
— Забыл, что рассказывал? В восемнадцатом году по четырнадцатому году был. Да и мало прибавил. Все равно до меня не дотянуться, — лукаво прищурилась она.
— Тебе сколько?
— Мои-то годы легко считать. Никогда не забудешь. В семнадцатом году семнадцатый шел, а теперь…
— Двадцать девятый…
— То-то и есть, двадцать девятый. Тебе до моих годов не меньше пяти лет тянуться, мальчишечко! — И Фаина неожиданно мазнула Кочеткова рукой по пухлым, по-ребячьи оттопыренным губам. — Губошлеп!
Поняв этот жест, как разрешение к действию, Кочетков быстро ухватил Фаину за талию, но Фаина легко вывернулась и совсем другим тоном проговорила:
— Пора, видно, мне уходить, а то, пожалуй, рассоримся.
И она быстро зашагала к будке, за корзиной. Аккуратно повязала платок, вскинула корзину на руку и крикнула:
— Ну, я пошла. За науку спасибо!
Кочетков, все еще стоявший на прежнем месте, побежал догонять.
— Подожди, Фая… Не сердись… Не буду я… Когда придешь?
— Раньше того воскресенья не вырваться, а там смена не твоя. Полмесяца, видно, не увидимся.
— Долго… Приходи скорее! Урви часок… Ждать буду.
— Ну, ладно. Может, и приду… Телят попроведать, — улыбнулась она.
— Зачем хоть здесь их держите?
— Евстюхины хитрости. Не записаны они у него в налог. Понял? Ну, прощай пока.
— Поцеловала бы хоть!
— Ладно и так. Еще во сне увидишь тебя… толстогубого. — И Фаина опять быстрым движением мазнула растерявшегося парня по губам и сейчас же предупредила: — За мной не ходи. Дальние проводы — лишние слезы.