Со своим танком я прижался к стене дома недалеко от церкви. Хотел выскочить из машины, чтобы посоветоваться с Поляковым, но меня сразу загнали обратно очереди немецких автоматчиков. Фашисты засели на чердаках, на колокольне и оттуда отчаянно обстреливали наступавших. По броне стучали пули. Наводчик танка - комсорг батальона Цыбульский задрал вверх ствол пушки и несколько раз выстрелил по колокольне. Другие экипажи тоже открыли огонь по чердакам и подвалам. Вскоре село было очищено, наша пехота вышла за окраину и окопалась.
Тяжелее пришлось нашим людям на правом фланге, где находился комиссар Ткачев. Бой там не стихал третий час. Вражеская авиация безнаказанно бомбила и обстреливала людей и машины. Немецкие танки, поддержанные артиллерией, пошли в контратаку. Силы были неравными. Наши танкисты несли большие потери. Как свечи, горели Т-26 и БТ, работавшие на бензиновых двигателях. Только несколько Т-34 и один КВ продолжали вести бой.
Я решил идти на выручку. Приказал Сидорову всей ротой тоже передвинуться на правый фланг. У меня под руками оказалось пять танков. Возглавив эту группу, я повел ее на север, к Ткачеву и Мельникову.
Выйдя из села, наш танк сразу попал под сильный огонь. Снаряд угодил в башню и заклинил ее. Второй снаряд сорвал маску пушки. Но стальная машина продолжала жить. Еще ударило по башне. Запахло резиной, загорелась электропроводка. Пустили в дело огнетушители. Мы задыхались. А танк неожиданно вздрогнул всем своим могучим корпусом и резко остановился.
- Приехали, товарищ комбат, все кончено.
- Что случилось?
- Бортовая передача вышла из строя, гусеница разбита.
Цыбульский выпрыгнул из машины, зажег большую дымовую шашку. Танк окутало черной завесой. Остальные танки пронеслись вперед и скрылись за косогором. Обожженные, оглохшие, мы покинули боевую машину и, захватив с собой пулемет, ракетницы, магазины с патронами, с трудом добрались до церкви. Здесь уже обосновался Поляков, сюда же прибыл и Коханюк.
Смолкнувшая было артиллерийская канонада перед самым вечером возобновилась с новой силой. Налетели "мессершмитты". Фашисты бросили на Демяхи батальон пехоты, но вернуть утраченные позиции им так и не удалось. Наши танкисты и пехотинцы отстояли свой первый, дорого стоивший им успех.
Наступали сумерки. Догорали танки. Тлели ржаные поля.
Поздно ночью мы узнали о тяжелых оборонительных боях, которые вела вся дивизия против хлынувших в наступление фашистских войск. Генерал Коваленко разрывался на части, но все же вспомнил о нас. Он потребовал, чтобы я вывел батальон в батуринские леса. Дело это оказалось нелегким, так как мы находились в тесном соприкосновении с врагом.