— Вообще-то я приехала к вам из Сиэтла, штат Вашингтон.
— Хм…
— И чаю я напилась отменно. Мне, право, очень жаль, что я вторглась вот так, без всякого предупреждения.
— Милая леди, хватит извиняться и благодарить. Если б я не хотел вас впустить, то, уверяю, вас бы здесь не было.
Уэллес сказал это без злобы или же угрозы. Скорее в словах его прозвучал тонкий, как оттенок лакрицы в чае, намек, что гость она желанный. Он поставил свою чашку на стоявшую возле качалки бочку, поскреб лысину. Из-под груды одеял показался пятнистый кот. Уэллес бережно посадил его себе на колени. Через минуту Дана услышала, как тот тихо урчит под ласковыми пальцами хозяина.
— Мне дали вашу фамилию ювелиры в Лахейне, знакомые с вашими работами.
— А вы с моими ювелирными работами знакомы? — спросил он, не отрывая взгляда от кота.
Дана поставила свою чашку с блюдцем на другую бочку, вынула из кармана серьгу и передала ее Уэллесу:
— Полагаю, это одна из них.
Едва успев сдвинуть свои бифокальные очки на кончик носа, Уэллес тут же вернул ей серьгу:
— Верно.
— Возможно ли изготовление копии? — бросила пробный шар Дана.
— Исключено. — Уэллес взял в руки стоявшую на бочке чашку и стал опять потягивать чай с самого ее краешка.
— Вы не хотите повторяться или не можете?
— Ни то ни другое и в то же время и то и другое.
— Простите, но я не понимаю.
— Конечно, не понимаете, — сказал Уэллес и тут же нахмурился, словно коря себя за грубость. — Вот теперь моя очередь извиняться. — Он глубоко вздохнул. — Что создано, то создано. А создавать вторично уже созданное однажды мне неинтересно. Да это и невозможно.
— Значит, вещь эта — единственная в своем роде?
— Если угодно, можно и так сказать. Есть люди, которым нравится, что мои произведения неповторимы. Уникальность делает вещь ценнее, повышает ее стоимость — в их глазах, не в моих, уверяю вас.
Дана кивнула:
— Потому-то вы и бросили ювелирное искусство? Из-за того, что другие извлекают из ваших произведений прибыль?
— Да я и не знаю, продаются ли они и по какой цене. Не знаю и знать не хочу.
— Тогда, может, скажете, по какой причине вы все это бросили?
Уэллес опять глубоко вздохнул. Он сидел, поглаживая кота.
— Когда я создаю произведение, я создаю его для будущего его владельца. Скульптура ли, ювелирное ли произведение или же просто кусок металла не могут существовать сами по себе. Как и все мы, они существуют в определенной среде и формируются этой средой. Только в ней вещь можно оценить по достоинству. Чтобы оценить мою работу, ею надо владеть. Лишь при этом условии можно почувствовать ее внутреннюю красоту, точно так же как некоторые способны почувствовать ее красоту внешнюю.