— Хм… Ну, думаю, Кармен, я съем кусочек, если миссис Мейерс не хочет ко мне присоединиться. По-вашему, он достаточно остыл, как вам кажется?
— Да надо бы дать ему остыть чуток еще.
— Ну, все равно: я съем кусочек сейчас, пока я еще на ногах. Отрежьте мне пирога, хорошо?
Оставив на столе полотенце, Дюпри вытерла руки о повязанный вокруг пояса голубой передник. Она прошла к другому столу и вытащила из деревянной стойки острый девятидюймовый нож. Мейерс не посторонился, продолжая стоять где стоял. Стоя с ножом в руках, Дюпри взглянула на него.
— Простите меня, мистер Мейерс, но если вы собираетесь есть пирог, то позвольте мне его разрезать.
Мейерс сделал несколько шагов влево, пропустив Дюпри к пирогу. Она медленно взрезала верхнюю корочку, стараясь не попортить всю решетку, а с ней и внешний вид пирога. Когда она занесла руку, чтобы сделать второй надрез, Мейерс перехватил ее кисть.
Элизабет подняла на них удивленные глаза.
— Дайте мужчине кусок побольше, Кармен! — Мейерс потянул Дюпри за руку, отведя ее руку вправо. — Нехорошо лишать его того, к чему он привык!
Внимание Дюпри оставалось прикованным к пирогу. Она терпеливо выжидала, пока Мейерс отпустит ее кисть. Высвободившись наконец, она подняла на него взгляд.
— Моя мать говорила, что мужчина всегда должен получать по заслугам. Только так, и никак иначе, — сказала она и, опустив взгляд и нож одновременно, отрезала ему ровно такой кусок, какой намеревалась.
— Он хотел сделать подарок своей молодой жене, — сказала Дана. Логан сидел на краешке кровати, терпеливо ожидая, когда она расскажет ему то, что знала. Она маялась, с трудом подбирая слова, пока наконец не выговорила: — Это был богатый бизнесмен из семьи, известной в Сиэтле. — Она опять стала глядеть в окно, вспоминая, как спокойно сидел тогда Уэллес, понурившись, как дремлющий в кресле старик.
Она подошла к нему. «Вы ведь помните ее, верно?»
«Да, — сказал он, отвечая, как и раньше, лишь на заданный вопрос. — Я ее помню».
Дана вернулась на свое место, села, хотя сердце ее готово было выскочить из груди: «Вы скажете мне, как ее звали, Уильям?»
Казалось, прошли минуты, пока Уэллес поднял глаза, встретившись с ней взглядом. «Элизабет Мейерс», — произнес он наконец.
Она чуть было не ахнула, но сил хватило лишь на вдох — тело сопротивлялось, было трудно дышать. В конце концов она недоверчиво спросила: «Жена Роберта Мейерса? Сенатора Мейерса?»
Уэллес слегка передернул плечами: «Вот уж не знаю…» «Но вы сказали…»
«Я помню, что я сказал, мисс Хилл. Кем он стал теперь, меня не касается. — Он ритмично раскачивался в своем кресле, поглаживая спину Леонардо. — Он хотел сделать сюрприз. Но, как я и сказал, я не создаю украшений без того, чтобы видеть человека, который будет их носить или будет владеть ими. Поначалу он этого не понял, да я и не рассчитывал, что поймет. Но потом он смилостивился, согласившись. Я провел с ней несколько часов. Очаровательная женщина, как и вы, но очень и очень невеселая. В конце концов придуманный мной узор ему очень понравился. Он решил, что танзанит оттеняет синеву ее глаз».