— Дон Бернсайд будет присутствовать. Крокет обхаживал Бернсайда, как незрелый юнец свою первую любовь.
— Знаю, ты говорил.
— И документы с конференции Фельдмана должны быть сегодня подшиты к делу.
— Я вчера их подшила, — сказала она.
— Через три недели начинается процесс Иверсона.
На понедельник была назначена встреча с клиентом.
— Сегодня к полудню все необходимые документы будут у тебя на столе.
Дану Крокет не одобрял. После рождения Молли она выбрала для себя трехдневную рабочую неделю, посчитав материнские обязанности важнее карьерного роста, почему Крокет и отказывал ей в последнем. Прочие акционеры фирмы также были недовольны ее поведением, но по другой причине. Среди 225 сотрудников фирмы «Стронг и Термонд» Дана была восходящей звездой — из тех, кому поручает дела любая юридическая корпорация: хорошенькая, способная, энергичная женщина, которая умеет когда надо поболтать с клиентом, а когда надо проявить жесткость. Не найдя, чего бы вменить ей в вину, Крокет сказал:
— Утром я искал тебя.
— Я была на приеме у врача.
— Может, опять беременна?
Интересно, знакомо ли ему понятие «половая дискриминация».
— Нет, Марвин, пока еще нет, а если забеременею, сообщу тебе первому.
Крокет с усилием положил ногу на ногу.
— По какому поводу ты была у врача?
Что ж, сам напросился.
— Честно говоря, у меня менструальный цикл нарушен, Марвин. То кровит, то мажется. Вот я и решила провериться.
Крокет густо покраснел и, крякнув, поднялся на ноги.
— Жду тебя ровно в пять в зале заседаний.
Дана закрыла за ним дверь и опустилась в кресло у стола. Хоть смейся, хоть плачь. Список дел разросся до трех страниц. Кажется, плакать предпочтительнее. Она окинула взглядом книжные полки и, остановив его на фотографии Молли в рамочке, неожиданно, как громом, поразилась мыслью, что может навсегда оставить маленькую дочь. Целых шесть лет она искала расположения 25 компаньонов фирмы «Стронги Термонд», трудясь допоздна, не беря выходных, нарабатывая оплачиваемые часы, увеличивая счета фирмы, хлопоча без устали. Она считала, что мечтает стать совладелицей одной из крупнейших в Сиэтле юридических фирм. Но рождение Молли нарушило ее планы, и она мучилась, не зная, как быть. Грант ее не поддерживал. Он говорил, что, сократив свои рабочие часы, она нанесет семье финансовый ущерб, особенно если учесть их новый дом и возросшие ежемесячные выплаты по ипотеке. Но Дана слишком остро ощущала свою вину перед дочерью, каждый день оставляя ее в садике, да еще и работая по выходным. Она обманывала дочь, обманывала себя. И она оставила мысль о партнерстве и выбрала для себя трехдневную рабочую неделю.