Он просто лечил меня, этот парень.
- Ты ходкий, ты же быстро ходишь, ты никогда не отставал. Я тоже, как медведь, здоровый. Мы с тобой так возьмемся, мы такое ему устроим! У него и правда под ногами земля загорится.
Ну и здорово же он говорил, Лешка Фомичев - златоуст, ничего не скажешь. Я даже засмеялся от удовольствия.
А он продолжал:
- И мы с тобой еще до победы доживем, увидишь! Она скоро будет, не думай! Это он временно прет, на шарапа берет, а мы еще не опомнились. А потом такое будет, что он и кишок не соберет, да, Митя?
Я сказал:
- То есть конечно!
- Вот, - сказал Лешка удовлетворенно, - мы его добьем, а потом вернемся домой и будем жениться...
Я сказал:
- А на ком? У тебя есть?
Лешка засмеялся и стал глядеть в сторону.
- Есть одна.
- Как звать?
- Таська! - сказал он и улыбнулся снова. У него улыбка была замечательная, добрая очень.
Я сказал:
- Что ж ты невесту так называешь несолидно - Таська!
- Какая ж она невеста. Она в седьмом классе. Таська и есть!
- Ну да? - я очень удивился. - Она что, школьница? А как же она согласилась?
- Она не соглашалась, она и не знает даже ничего...
- То есть как не знает? Чего не знает?
- Ну что я на ней женюсь!
- Как же она не знает?
- Ну, не знает, и все. Это я пока один решил. Я ее заприметил и решил.
Я сказал:
- Ну, ты и ловок. Прямо чертов сын!
Лешка снова засмеялся. Этот разговор будоражил его и счастливил, и ему еще хотелось про это говорить, он ведь мальчик был, совсем мальчик.
- Вот, значит, годика через три я на ней и поженюсь!
- Ну, победа-то раньше будет, - сказал я.
- Это конечно, но я все равно подожду. Тут особо торопиться нельзя, да и родители ее не отдадут раньше...
- А у нее кто родители?
- Академики какие-то...
- Значит, ты будешь тоже академик?
- Нет, куда там, мне бы хоть на инженера пока... по металлу. Ну, а ты? - вдруг спросил Лешка. - У тебя тоже есть невеста?
Я сказал:
- Нет, Леша, у меня нет никого.
Не знаю, что меня заставило так сказать. Но у меня не было права сказать, что есть у меня невеста.
Дорога лежала перед нами нескончаемая и грязная, и мы пробирались теперь не так уж ходко. Вдруг позади что-то бахнуло, и нам показалось, что это поблизости. Лешка прибавил шагу. Я сказал:
- Я так быстро не могу.
Он сейчас же пошел потише и сказал:
- Я не спешу. Это ноги сами.
Я сказал:
- Выйдем мы, Леша, как думаешь?
Он помолчал. Оживление его уже прошло, он понимал, что дело наше нелегкое, но он был настоящий человек. Он сказал тихо, но твердо:
- Иначе не может быть.
Мы замолчали опять. Стало холодней, время шло уже к четырем. Не помню, сколько мы так шли с Лешкой. Потом опять услышали мотор. Он рычал еще где-то далеко, но мы сразу услышали его. Мы остановились с Лешкой и стали глядеть в небо. Рокот становился все ближе, и вдруг мы увидели, что с вершины далекого неба, как на салазках с невидимой снежной горы, катился самолет. Он снизился, выровнялся уже совсем недалеко от нас и потом низко-низко по-над самым леском рванулся в нашу сторону. Он давно нас заметил и теперь снизился специально из-за нас.