Знал ли Василий Беляев о ремесле Питерса? Может быть, американский пират погубил промышленника, присвоив его имя?
Прежде всего нужно обнаружить тайник контрабандистов и раздобыть карту старого оленевода. Захватив с вельбота компас, бинокль и вооружившись ружьями, отправляемся искать крест на могиле.
Одинокий деревянный крест стоит на кровле утесов высоко над морем, на краю обрыва. Выгоревший на солнце, обмытый дождями, он не имеет надписи.
Чьи кости тлеют в безымянной могиле? На юго-западе, там, где тундра спускается к перешейку полуострова Баранова, у ручья выстроились зеленые курганы — тринадцать круглых холмов, похожих на булгуньяхи.
«…крест на могиле… компас на правый конец… пеленг зюйд-вест 35°…» — писал Питерс в своей исповеди. На кресте, у конца большой перекладины, темнеет глубокая зарубка. Компасом на вельботе служит буссоль с подвижной картушкой градусного диска и прицельными рамками визиров. Ставлю буссоль на зарубку у правого конца крестовины, разворачиваю рамки визиров под курсом зюйд-вест 35° и, сдерживая волнение, приникаю к прицелам.
Тонкая нить визира пересекает пятый, самый большой курган. Там зарыт контрабандный груз американской шхуны и спрятана карта Омолона, разрисованная старым кочевником. Не хотим откладывать раскопок. Пинэтаун уходит к вельботу за лопатами и кирками. Вскинув ружье, я отправляюсь на разведку.
Холмы тесной группой сошлись на древней сухой террасе тундрового ручья.
Вершина пятого кургана проваливается кратерообразным углублением. Такие же углубления виднеются на соседних курганах. Удивляет необычайная растительность на холмах.
Вейником и пыреем обросли холмы с подножия до вершины. Травы разрослись так буйно и густо, точно под ними лежит пласт чернозема. Все тринадцать холмов ярко зеленеют на пестром ковре лишайниковой тундры.
Растительность обычных булгуньяхов мало отличается от растительности окружающей тундры. Только раскопки могли объяснить странное обилие растительности.
С вершины кургана хорошо видна горная тундра. Мягкие ее увалы соединяются далеко на юге с цепью высоких голых сопок. Сильный морской бинокль приближает сопки. На вершинах чернеют кекуры — причудливые столбы горных пород, уцелевших от разрушения. Глубокие долины синеют между сопками.
Может быть, там скрывается стойбище Нанги? Медленно вожу биноклем, пытаясь разглядеть дымы стойбища.
Вдруг над курганом проносится куропатка; за нею, настигая ее, мчится большой пестрый сокол. Мелькнули распластанные крылья, длинный хвост, мощная белая грудь и тупая голова хищной птицы. Давно я охотился за колымским кречетом, желая добыть шкурку редкого хищника.