И действительно, Ретерер, искренне привязавшийся к Клайду - больше за его манеру смотреть, спрашивать и слушать, а не за то, что Клайд делал или говорил, - то и дело подталкивал его локтем и, смеясь, спрашивал:
- Ну, как, Клайд? Сегодня посвящение? - и широко улыбался. Или, видя, что Клайд совсем притих и задумался, он говорил: - Не бойся, тебя не съедят, самое большее - укусят.
А Хегленд время от времени прерывал свои самовосхваления и, подхватывая намеки Ретерера, прибавлял:
- Нельзя всю жизнь таким оставаться. Так не бывает. Но в случае чего мы за тебя постоим.
Клайд, нервничая, наконец оборвал с досадой:
- Да отстаньте вы! Хватит насмехаться! Для чего это вам нужно хвалиться, что вы знаете больше меня?
Ретерер подмигнул Хегленду, чтобы тот оставил Клайда в покое, а сам шепнул:
- Не сердись, старина, все в порядке. Мы просто пошутили малость, ты ж понимаешь!
И Клайд, которому очень нравился Ретерер, быстро смягчился и пожалел, что так глупо себя выдал.
Наконец около одиннадцати часов, когда уже вдоволь наговорились, наелись и напились, вся компания под предводительством Хегленда вышла из ресторана. Бесстыдные и темные намерения не заставили их призадуматься, не вызвали в них стремления к умственному и нравственному самоисследованию и самобичеванию, - напротив, они так весело смеялись и болтали, словно их ожидала просто милая забава. С изумлением и отвращением слушал Клайд, как они вспоминали свои прежние похождения. По-видимому, всех особенно забавлял случай в притоне под названием "Дом Беттины", где они однажды побывали. Их привел туда один бесшабашный малый по прозвищу Малыш Джонс, служащий из другого отеля. Этот Малыш и еще один паренек, по имени Бирмингэм, вместе с Хеглендом, который отчаянно напился, позволили себе такие выходки, что их чуть не арестовали. Клайд слушал и с трудом верил, что эти мальчики, внешне такие порядочные и опрятные, могли проделывать подобные вещи: выходки были так грубы и отвратительны, что Клайда даже немного затошнило.
- А помните, как девчонка со второго этажа окатила меня водой из кувшина, когда я выходил! - громко хохотал Хегленд.
- А тот толстяк во втором этаже! Как он подошел к двери посмотреть, помните? - смеялся Кинселла. - Он наверняка решил, что тут пожар или бунт!
- А ты с той маленькой толстушкой Пигги! Помнишь, Ретерер? - визжал Шил, захлебываясь от хохота и еле выговаривая слова.
- У него даже ноги подкашивались, так было тяжело! - вопил Хегленд. - А как они оба под конец скатились с лестницы!
- Это все ты был виноват, Хегленд! - крикнул Хигби. - Если бы ты не затеял эту историю с поркой, нас бы не выставили.