Договорить не успел. Кто-то провернул замок, вошел, и в прихожей начал раздеваться. Через несколько секунд появился хорошо скроенный, молодой мужчина, с внешностью кавказца, с оливковыми глазами и волосами, зачесанными назад. В прихожей раздавались голоса других, тоже раздевающихся мужчин.
Сергей отложил ложку в сторону и вопросительно глянул на Юлю, поднимаясь из-за стола.
— Не понял…
Юля молча стояла у подоконника, сложив руки на груди и опустив глаза. Вошедший мужчина, увидев поднимающегося Сергея, положил руку ему на плечо, усаживая на место.
— Гость? — спросил, обращаясь к Юле, с улыбочкой.
Из прихожей вывалились еще пятеро.
— Грек, ну что, хавать готово? С утра не жрали!
Юля показала рукой на Сергея.
— Это Сережа, из Кентау. Мой давний друг. — затем указала на Грека. — А это Эдик, но мы шутя зовем его Греком.
Сергей тихо спросил:
— Обед готовила для него?
— Сережа, давно хотела тебе сказать…
— Нет, подожди. Для него?
— Я сейчас объясню, и ты поймешь. Грек, пока убери пожалуйста ребят из квартиры.
Тот, после некоторой заминки, скомандовал:
— Костя, ждите на лестнице. — и кивнул на выход.
Костя ухватил пикантность ситуации и, прыская в кулак, повел дружков за дверь.
Сергей, глядя на Грека снизу вверх, предложил:
— В ногах, говорят, правды нет? Может, посидим гуськом, побалакаем? Эдик?
— Ну, давай. Побалакаем. — Грек опустился напротив, а Юлю посадил посредине.
Сергей спросил:
— Юля, скажи честно, давно у тебя с ним? И вообще, что происходит?
— Понимаешь, Сережа…
— Ты его любишь?
— Я бы сама все объяснила, но ты ве…
— Любишь его?
— Не торопи. Не так все просто.
— Ну почему? Я же вижу, слишком у вас зашло далеко. По семейному. Обеды готовишь, ключ у него от квартиры. У меня ведь нет? Чего ж ты стесняешься? Любишь — скажи: да, люблю. Чтобы внести ясность.
Юля, опустив голову, чуть слышно сказала:
— Да, люблю. Прости, Сережа. Я, наверное, слабая женщина, не решалась сказать. Я виновата перед тобой.
Сергей сглотнул подкатившийся ком.
— И что же вы, поженитесь?
— Я не знаю…
Грек сидел хмурый, перебирал губами, молчал.
Сергей вздохнул.
— Вот теперь ясно. Только, любить как я — не сможет никто. И он тоже. Помни об этом. Елы-палы! Какой я дурак! Дурак и глупец! Я был ослеплен этой глупой любовью… Сколько лет! Наверное, с четвертого класса? — он потирал лоб и массажировал глаза. — Ну что, прощай, Юленька. Всегда звал тебя «моя маленькая-маленькая девочка». Дур-рак! Дурак!
Поднялся, прошел в коридор, накинул пальто и двинулся к двери. Грек сопровождал его.
— Шапку забыл. — виновато подал Сергею головной убор. — Не обижайся, брат. Такая история…