Илья Матвеевич глубоко затянулся, глядя на роботов.
— Это было страшное время, Дейв… — спустя несколько секунд продолжил он. Для первого офицера космического корабля только что произнесенные слова не были пустым звуком. Илья Матвеевич понимал, что то время было действительно страшным для людей, брошенных в Ничто в утлых скорлупках своих кораблей, и потому голос Белгарда звучал неестественно глухо.
— Силовые линии гиперсферы выбрасывали колониальные транспорты в совершенно неизвестных точках пространства, — продолжал он свой рассказ, — лишая людей самой надежды на возвращение. Им приходилось искать кислородные планеты… Иногда они попадали в такие условия новой родины, которые оказывались во сто крат хуже, чем на перенаселенной Земле, понимаешь? Так же случилось и с «Бристолем». Сев на эту планету, люди уже не могли взлететь — ресурс колониального транспорта и сама его конструкция подразумевали только одну посадку. Так что, когда обнаружилось, что на Деметре живут инсекты, никто уже не мог повернуть назад.
Дейвид молчал, слушая Илью Матвеевича. Может, он и имел что-то сказать по этому поводу, но держал свои мысли при себе. Белгард покрутил в руках сигаретную пачку, находясь в тот момент где-то далеко, во власти собственных дум. Машинально щелкнув пальцем по ее донышку, он выбил еще одну сигарету и потянулся за зажигалкой.
— Понимаешь, прилетевшие на «Бристоле» колонисты были обыкновенными людьми… И как бы ни был удивителен факт встречи двух цивилизаций, но жизнь продолжалась, и она настоятельно брала свое. Твои предки, Дейв, не являлись группой исследователей, посетивших планету исключительно ради науки, — заметил он, наконец прикурив. — Они прибыли сюда на вечное поселение после длительных мытарств и блуждания в гиперсфере и в первую очередь хотели жить, дышать, строить свой город, рожать и воспитывать детей…
— Значит, война все же началась? — нарушил молчание Ито. В его глазах, вокруг которых разбегалась мелкая сеточка морщин, внезапно проскочил злой огонек.
— Нет… — покачал головой Илья Матвеевич. Ему было непонятно, почему Дейвид сам не удосужился просмотреть те файлы, что имелись в памяти компьютера. Ведь это было так естественно — знать собственную историю… — Изначально люди не претендовали на территории инсектов, — пояснил он, так и не ответив сам себе на вопрос, почему связь поколений прервалась на Деметре, словно ее нить обрубили ножом. — У твоих предков была мечта, и они в первую очередь занялись ее воплощением.
— Какая мечта? — удивленно переспросил Дейвид. Он был слишком чужд тем первопроходцам по духу и складу мысли, чтобы воспринимать их иначе, как прах, тени давно минувшего. Получалось, что и у них были мечты, которые во многом предопределили день сегодняшний… Эта очевидная для Белгарда взаимосвязь всего сущего, похоже, явилась для Дейвида частицей внезапного откровения…