Бобу Клейтону везло с самого начала. Его, малолетку, приняли в команду опытных стрелков. Приняли сразу, не отправив для проверки на ранчо, коровам хвосты крутить - да он бы и не задержался там, удрал бы куда-нибудь еще. Нет, главарь быстро раскусил мальчишку, который бежал из дома не для того, чтобы стать ковбоем. И прислуживать в хозяйском доме он тоже не останется, хотя о такой жизни многие могли только мечтать. Многие, только не он. Его глаза загорелись, когда он увидел оружейные шкафы, целый лес винтовочных стволов, гирлянды патронташей. Он несколько дней не вылезал из арсенала, самозабвенно начищая старые винчестеры, которые давно валялись в углу. Это было трофейное оружие, и ему пришлось долго выводить кровавые пятна, въевшиеся в приклады. Но Боб Клейтон не боялся крови. Он боялся только одного - что его не возьмут на дело.
Но его взяли, и в первом же налете на ферму упрямого ирландца Боб с перепугу застрелил батрака, который опрометчиво замахнулся на него вилами. Сам же ирландец остался жив только потому, что застыл на месте. Через день на ферме не было ни души - работники разбежались, семья подалась в Оклахому, а земля досталась хозяину Клейтона.
Боб ожидал, что его посадят за убийство, но ничуть не боялся этого. «Подумаешь, тюрьма! За батрака не повесят. Отсижу и вернусь», - думал он. Но его не посадили. Правда, главарь заставил его целыми днями упражняться в стрельбе. Боб сжег, наверно, ящик патронов, прежде чем научился без промаха бить из кольта и винчестера. И с тех пор уже никого не убивал случайно, как того батрака.
А убивать приходилось часто. Долины на стыке Вайоминга, Колорадо и Юты были ареной непрерывных боев. Огромные стада порой меняли владельцев несколько раз за месяц. Ковбои, завидев налетчиков, разбегались по прерии, как испуганные воробьи. А через день-другой по следу угнанного стада шла команда Клейтона. Шла тайно, не торопясь. Настигнув угонщиков, устраивала засаду. Перебив всех, возвращалась. А стадом уже занимались ковбои, которые следовали за ними на дистанции суточного перехода.
Бобу нравилось это занятие, хотя платили стрелкам столько же, сколько простым ковбоям. Ему было все равно, сколько ему платят. Коня дали, патронов - море, что еще нужно? К еде и выпивке он был равнодушен и никогда не брал трофеев. По крайней мере, поначалу.
Это уже потом, повзрослев, он стал не таким разборчивым. И когда приходилось кого-то спровадить на тот свет, то Боб не гнушался забирать себе коня или оружие убитого. В конце концов, если бы противник оказался более удачливым, то точно так же стянул бы с Боба сапоги, пока тот не окоченел. И в этом не было ничего дурного. Больше того, Клейтон даже никогда не испытывал ненависти или хотя бы злобы к тем, в кого приходилось стрелять. Ведь они были одной с ним породы - волчьей.