Наверно, если бы «Ориону» попался на пути боевой крейсер или даже хотя бы миноносец, все могло сложиться иначе. Но удача не отвернулась от Беренса, и его сумасбродный план не рухнул в столь волнующей близости от завершения. То, что начиналось, как погоня, закончилось лобовой атакой. И те, кто считал себя охотниками, сами превратились в дичь. Впрочем, в довольно послушную и смирную дичь.
К помпам «Ориона» были пристыкованы длинные пожарные рукава, обнаруженные на «Мичигане» (так называлось захваченное судно), и с их помощью удалось погасить пламя, уже вовсю бушевавшее на корме.
Убитых сложили на баке, укрыв брезентом. Раненых перевязывали в матросской столовой, где были чистые полотенца и горячая вода.
Затем матросам «Мичигана» было приказано спуститься в кубрики, а офицеры были заперты в кают-компании.
Только теперь Виктор Гаврилович смог облегченно вздохнуть. Ему все время казалось, что американцы вот-вот сообразят, что их раза в три-четыре больше. Они могли бы запросто вышвырнуть за борт своих победителей. Но, видимо, бунтарские мысли испарялись, стоило взглянуть на молчаливых бородачей, стоящих у пушек и пулеметов «Ориона».
Корабли лежали в дрейфе. Море постепенно затихало, волны становились все ниже и тише. Машины молчали, и только паровые клапана время от времени пронзительно вздыхали то на одном судне, то на другом.
На корме «Ориона» отец Серафим читал заупокойную молитву над телами погибших. Их было шестеро. Четверых убило осколками фугасов и во время штурма, а двоих вынесли из трюма - они были ранены еще на Кубе, и никакие зелья Петровича не смогли их спасти.
Шпаковский собрал совещание на мостике.
- Я принял решение, - сказал он тоном, не допускающим возражений. - Никаких шлюпочных прогулок не будет. Корабль показал себя способным к длительному переходу. Запасы воды и топлива пополним сейчас, раз уж Бог послал нам такую возможность. На «Мичигане» полные бункера угля. Уголь, правда, в брикетах, качество его оставляет желать лучшего. Однако, с другой стороны, брикеты удобнее для погрузки. Приказываю немедленно приступить к бункеровке. В две смены. Я лично встану в цепочку, господа, и не вздумайте возражать. Виктор Гаврилович, ваши соображения по маршруту следования?
Беренс оглядел собравшихся. Ни одного недовольного лица. Жигарев счастливо улыбался разбитыми набухшими губами. И только Кирилл с Орловым переглянулись озабоченно.
«Вот и свершилось, - подумал Виктор Гаврилович. - А ведь я знал, что все будет именно так. Не знал лишь, сколько будет потрачено времени. И не мог знать цены, какую придется заплатить за то, чтобы все свершилось. Но я знал, что сам буду прокладывать курс».