Когда они завершили этот беглый осмотр дома, герцог повел Сефайну поглядеть конюшни. Там царило то же запустение: крыша в нескольких местах провалилась, в стойлах, предназначенных для породистых лошадей, валялись гнилая солома и навоз.
У герцога остались только две лошади, обе старые.
Сефайна увидела, что за ними никто не ухаживает.
– Прежде мне помогал деревенский парень, – сказал герцог, словно отвечая на ее вопрос, – но он нашел лучше оплачиваемую работу, и кто его может упрекнуть?
От конюшни они пошли назад к парадному крыльцу.
Сефайна поглядела на длинную подъездную аллею. Деревья по ее сторонам были старыми, но крепкими и величавыми дубами. Перед фасадом дворца расстилалось озеро, и Сефайна увидела, что на нем плавают несколько уток.
– Прежде здесь плавали лебеди, – заметил герцог, проследив направление ее взгляда, – но они улетели, потому что голодали, а утки, как вы можете себе представить, это дар судьбы, за который я весьма ей благодарен.
– Но ведь вы сейчас не охотитесь? – спросила Сефайна. Она заметила, что почти за всеми утками плывут утята.
– Разумеется, нет, – ответил он. – Это пополнение очень нам пригодится ближе к осени.
– Мои деньги, в любом случае, обеспечат нас хорошими продуктами, – сказала Сефайна. – И я как раз думала о том, что денег хватит, чтобы нанять еще слуг.
Герцог помрачнел. И она без слов поняла, что он в ярости, потому что не может сам обеспечить все это.
– Если вы дадите волю гордости, – вырвалось у нее, – то все еще больше осложнится.
– «Осложнится» – это не то слово, – возразил он. – Точнее сказать, положение станет просто невыносимым.
Она восприняла это как упрек и, ничего не ответив, пошла к озеру по травянистому откосу, который когда-то был ухоженным газоном.
Герцог нагнал ее у самой воды, и она почувствовала, что он весь кипит от гнева и бессилия.
– Я вижу, что озеро очень глубокое, – заметила Сефайна, чтобы переменить тему. – Вы купаетесь в нем?
– Да, и часто, – ответил герцог. – Во всяком случае, это проще, чем пытаться принять ванну в доме.
Снова в его голосе прозвучало страдание, и Сефайна поспешила сказать:
– Вы просто счастливец. Я всегда мечтала научиться плавать, но мама говорила, что купаться в Уике мне было бы неприлично, потому что вокруг всегда люди. Ну, а монахини во Флоренции пришли бы в ужас, заикнись я об этом.
– Ну, здесь вам придется купаться или вообще не мыться!
При этих словах он отвернулся от озера. Сефайна смотрела на уток и обнаружила, что их гораздо больше, чем ей показалось издалека. Полюбовалась она и лютиками с ирисами, которыми густо поросли низкие берега.