Сефайна оглянулась на могучее дерево, а герцог продолжал:
– По преданию, его величество изволил сказать: «Ты принес мне удачу, Долуин, и потому я сажаю этот дуб в надежде, что он принесет удачу и тебе и всем, кто будет укрываться в его сени».
Помолчав, герцог добавил:
– Сомневаюсь, что он действительно это сказал, но мои предки и все обитатели поместья свято верили, что было именно так и что листья Дуба короля Карла всегда и во всем помогут им.
– И они правда помогают? – спросила Сефайна.
– Вы же слышали, что говорила миссис Хьюинс, – ответил герцог. – Но, хотя Дуб принадлежит мне, для меня он ничего не сделал.
В его голосе слышалось ожесточение. «И не удивительно!» – подумала Сефайна.
Когда они вернулись, чая им не подали, и Сефайна обрадовалась, когда герцог предложил пообедать пораньше.
– Выбор блюд довольно скудный, – сказал он, – а миссис Бэнкс любит ложиться рано, и потому я обычно съедаю что-нибудь в семь.
– Да, конечно, – ответила Сефайна.
Поднявшись в свою спальню, она подошла к окну.
«Во всяком случае, вид отсюда чудесный!» – сказала она себе.
Заходящее солнце превратило озеро в расплавленное золото. За дубами небо уже алело.
«Как все тут было бы красиво, если бы он располагал нужными деньгами!» – подумала Сефайна, и ей пришло в голову, что она не вынесет, если ей целых семь лет придется наблюдать, как герцог мучается, и выслушивать его горькие тирады.
– Нет, я сумею уговорить папу, чтобы он дал мне деньги, – произнесла она вслух.
Однако она знала, что выдает желаемое за действительное, и забывает о кознях своей мачехи.
Вспомнила она, и что горечь герцога объясняется не только плачевным состоянием дворца. Если верить Изабель, он ведь был влюблен в жену французского посла.
«Надо спросить у него, – подумала она, – останемся ли мы здесь надолго или уедем в Лондон».
Наверное, будет легче, если им не придется все время видеть вокруг угрюмое запустение.
Однако, решила она, пока еще рано спрашивать о его планах. Ни о том, где он намерен жить, ни о том, что он думает делать.
«Это совсем не так страшно, как я боялась, – пришла она к выводу. – Но как бы то ни было, одно нам совершенно необходимо, обзавестись лошадьми!»
Уж конечно, отец не откажет ей, если она попросит его подарить им лошадей, у него же такие богатые конюшни! Даже ее мачеха не сможет этому помешать.
Она переоделась в единственное скромное вечернее платье, которое привезла с собой из Флоренции. Переодеваясь, она думала о Уин-Парке и о герцоге. У нее возникло чувство, что ее мать советует ей обязательно что-то для них сделать.