— Ну, значит вы очень здорово притворялись, — отозвалась леди Эстуэлл. — Бедный Рубен даже решил, что у вас были какие-то свои причины вникать во все эти тонкости.
Хотя Пуаро ни на мгновение не отвел взгляда от языков пламени, боковым зрением он увидел тень досады, мелькнувшую по лицу Лили Маргрейв, и ловко сменил тему. Когда же пришло время отправляться спать, Пуаро обратился к хозяйке дома:
— Не могли бы вы уделить мне еще пару минут, мадам?
Лили Маргрейв тотчас удалилась, а леди Эстуэлл выжидательно посмотрела на маленького сыщика.
— В тот вечер вы последней видели сэра Рубена живым?
Леди Эстуэлл кивнула и поспешно поднесла к глазам платок с черной каймой.
— О, не волнуйтесь, прошу вас, не надо.
— Стараюсь, мосье Пуаро, но это выше моих сил.
— С моей стороны было чудовищной бестактностью затевать этот разговор.
— Нет-нет, продолжайте. О чем вы хотели спросить?
— Насколько я понимаю, когда вы поднялись в Башню и сэр Рубен отпустил мистера Трефюзиса, было около одиннадцати. Верно?
— Верно. Около одиннадцати.
— И как долго вы пробыли в кабинете?
— Я ушла к себе без четверти двенадцать; помнится, я взглянула на часы.
— Леди Эстуэлл, не могли бы вы рассказать мне, о чем вы беседовали с мужем?
Вместо ответа леди Эстуэлл бессильно опустилась на диван и, потеряв всякое самообладание, заплакала навзрыд.
— Мы по… по… повздорили, — всхлипывала она.
— Из-за чего же? — почти нежным голосом поинтересовался Пуаро.
— И… и… из-за всего сразу. В-все началось с Л-лили.
Рубен ее невзлюбил — ни с того ни с сего — сказал, будто она рылась в его бумагах. Он требовал, чтобы я дала ей расчет, но я сказала, что она чудесная девушка и этого он от меня не дождется. А он… он начал на меня орать, а я этого не выношу, ну, я и сказала ему все, что я о нем думала… ну, не то чтобы я это думала на самом деле, мосье Пуаро… А он сказал, что вытащил меня из трущоб, женившись на мне… А я ему на это… Да какое это сейчас имеет значение? Никогда себе не прощу. Вы же знаете, как это бывает, мосье Пуаро. Я всегда считала, что после грозы воздух становится чище, и вот… Ну кто мог знать, что в тот же вечер его убьют? Бедный Рубен…
Пуаро сочувственно внимал ее излияниям.
— Я расстроил вас, — произнес он наконец, — и прошу меня простить. А теперь давайте поговорим без эмоций.
Вы по-прежнему считаете, что вашего мужа убил мистер Трефюзис?
— Женская интуиция, мосье Пуаро, — гордо выпрямилась леди Эстуэлл, меня еще никогда не подводила.
— Разумеется, разумеется. Но когда он это сделал?
— Когда? После того, как я ушла, естественно.