Подумав об этом, Полынин испытал двоякое чувство: с одной стороны, ему несказанно повезло — его АРК материализовался в пещере, свободной от пылевых частиц, а с другой — несмотря на невероятное везение и уникальность совершенного прыжка, он понимал, что промахнулся. Целью Антона являлся Рукав Пустоты, который не зря получил свое название — там не могло быть ни газопылевых туманностей, ни звезд, а переливающееся впереди великолепие красок говорило как раз об обратном… Какая то неточность вкралась в расчет гиперсферного прыжка, в результате чего точка всплытия оказалась расположенной среди странной газопылевой туманности в неизвестном количестве светолет от Рукава Пустоты.
«Придется оправдываться перед Роглесом за напрасную трату ресурсов…» — не без раздражения подумал Антон.
Пока он размышлял над проблемой своего промаха, корабль, управляемый бортовым компьютером, преодолел половину пространства пещеры и теперь находился в двух с половиной километрах от ее расширяющегося устья.
Снаружи продолжало бесноваться великолепие красочных туманных полос, протяженность которых составляла десятки тысяч километров, между ними застыли величественные вихри; чье спиральное кружево занимало миллионы кубических километров пространства, кое-где виднелись слоистые воронкообразные структуры соответствующих объемов. Все эти причудливые скопления газопылевых облаков, разогреваемые скрытыми в них молодыми звездами, выделяли такое количество вторично излучаемых фотонов, что автопилот, экономя энергию, отключил бортовые прожектора: по мере приближения к выходу из пещеры вокруг становилось все светлее, мрак окончательно отступал, превращаясь то в кроваво-красный, то в изумрудно-зеленый, то в фиолетовый сумрак, который проникал в пещеру под разными углами отражения, причудливо смешиваясь в полутона…
«Да, разговор с Роглесом будет не из приятных», — опять подумал Антон, осматривая стены пещеры, на поверхность которых ложились змеистые блики всех цветов радуги…
У самого выхода из каверны, где уже зримо клубилось завитое спиралью облако газопылевой взвеси, исчезающее в багряной бесконечности, что-то ярко блеснуло. Полынин выделил этот блик среди других чисто машинально — отсвет имел правильную геометрическую форму, напоминая две натянутые параллельно нити, которые вдруг ярко сверкнули и тут же погасли.
«Что бы это могло означать?» — подумал он, сосредоточив свое внимание в том направлении. Невооруженным взглядом он смог различить лишь какую-то глыбу вытянутой, уплощенной формы, озаренную багрянцем тепловой части спектра излучений туманности.