Жизнь его в детстве шла от порки до порки. В конце концов он сбежал в Викита Колледж, но, очевидно, полное бегство невозможно – он продолжал слышать ее голос во сне:
«Иди сюда, Томми. Я должна тебя выпороть. Выпороть...»Он был самым старшим из четверых. Через три месяца после рождения младшего Ральф Роган умер – ну, «умер», может быть, не слишком точное слово; вернее было бы сказать «покончил с собой» поскольку щедро плеснул щелока в стакан джина и залпом выпил эту адскую смесь, сидя в спальне. Миссис Роган нашла работу на заводе Форда. Том, хотя ему было только одиннадцать, стал " семье мужчиной. И если он баловался, если младенец запачкал пеленки после ухода сиделки и они оставались грязными, когда мама возвращалась домой.., если он забыл перевести Меган на углу Броуд Стрит после яслей и эта носатая миссис Гант видела.., если он, случалось, смотрел «Американ Бэндстрэен», а Джо в это время устраивала беспорядок на кухне.., по любому поводу из тысячи возможных.., уложив малышей в постели, мать вытаскивала огромную палку и приговаривала как заклинание: «Иди сюда, Томми. Я должна тебя выпороть».
Лучше пороть, чем быть поротым.
И даже если он ничему больше не научился на широкой дороге жизни, этому уж он научился.
Том еще раз прищелкнул свободным концом ремня и сжал его в кулаке. Это давало чувство уверенности и превосходства. Кожаный ремень спускался из его сжатого кулака, как мертвая змея. Головная боль прошла.
Она нашла то, что искала в глубине ящика: старый белый хлопчатобумажный бюстгальтер с чашечками. Мысль о том, что этот поздний Звонок мог быть от любовника, возникла у него в голове и тут же исчезла. Это было бы забавно. Женщина, собирающаяся встретиться с любовником, не берет выцветшие блузки и хлопчатобумажное белье. Она бы не могла.
– Беверли, – сказал он мягко, и она тут же, вздрогнув, с широко открытыми глазами, распущенными волосами, повернулась к нему.
Ремень поколебался.., немного опустился. Он уставился на нее, опять почувствовав легкий толчок беспокойства. Да, вот так она смотрела перед большими шоу, и он понимал, что то была смесь страха и некой агрессивности, голова ее словно была наполнена светильным газом: одна искра – и взорвется. Она рассматривала эти шоу не как возможность отколоться от «Делиа Фэшнз», открыть свое дело и перестроить свою жизнь и даже судьбу. Будь это так, у нее все сложилось бы наилучшим образом. Но она была слишком талантлива, чтобы удовлетвориться этим. Она рассматривала эти шоу как своего рода суперэкзамен, на котором ее оценивают строгие учителя. В этих случаях перед ней возникало некое существо без лица. И называлось это безликое существо – власть.