Но светом в глазах, тайной мукой и радостью, мечтой и надеждой была красавица Гаранфил.
И вдруг — Гаранфил выходит замуж!
Растерянной стаей галдели под деревом мальчишки.
«Не может быть!»
«Кто сказал?!»
«Откуда взялся жених? Ни один мужчина не переступал калитки дома Гаранфил!»
«Ну, тихоня! Ну, скромница! Только-только девятый класс закончила!»
Вечером стало слышно, как то тут, то там хлопают калитки; несмотря на усталость, со двора во двор сновали женщины, пытаясь выведать подробности. Сурово поджав губы, осуждающе переглядывались старухи. «Ай, аман,[1] какая свадьба? Война идет. Как могла такое Бильгеис? И жениха никто не видел!»
И тут вездесущая Сария вспомнила. Был, оказывается, такой день: незнакомый мужчина с большим букетом цветов как-то прошелся по их улице, разглядывая номера домов. С ним еще женщина пожилая была. Постояли, постояли перед домом Бильгеис и вошли в калитку. Представляете? Без стука вошел, как хозяин. И калитка, странно, оказалась незапертой…
— Клянусь хлебом, собственными ушами слышала голос Бильгеис. Добро пожаловать, сказала. Дорогим гостем будете, сказала. Чтоб мне не сойти с этого места! — Рассказывая, Сария то и дело помаргивала маленькими бесцветными, лихорадочно блестевшими глазами. — Он это, он. Кому еще быть?
— Молодой? Красивый? Как одет был?
Сария всплеснула сухонькими руками:
— Не приведи аллах, просто урод! Рыжий, страшный. В отцы годится Гаранфил. Девочка — как цветок! Второй такой красавицы на всей Шемахинке нет! Что делает Бильгеис, что делает!
Соседи подступали все ближе, и Сария, чувствуя себя в центре внимания, по зернышку выдавала подробности.
— Да, да! Я, как его увидела, сразу догадалась. Прямо без стука… Роста маленького, да к тому же горбатый. И походка… Голову высоко держит, чтоб спину кривую скрыть. Аи, горе, горе! Коршун лебедь нашу похитил!
— Врет она все, — шепнул ребятам Мурсал. — Не может этого быть! Ха, кто не знает старуху Сарию!
Молча, с любопытством поглядывая на затемненные окна домика, где жила Гаранфил с матерью, расходились женщины — завтра чуть свет на работу. Быстро обезлюдела улица, только мальчишки топтались под старым тополем, нехотя откликаясь на зов матерей.
— Врет, не может этого быть! — Мурсал хохотнул с нарочитой веселостью. — Вот увидите. Через неделю первое сентября, и она пойдет в школу. В десятый класс. Вот увидите!
Но дальнейшие события, увы, с каждым днем подтверждали слова Сарии. Красавица Гаранфил не выходила из дома; обычно она с утра отправлялась в очередь за хлебом, потом шла на базар за помидорами, зеленью… Иногда просто выглядывала из окна, задумчиво теребя кончик косы. А тут затаилась, вроде и не было ее в доме. Зато зачастили к ним незнакомые женщины с какими-то свертками, корзинами. Было слышно, как Бильгеис выбивает ковры, гремит посудой. По вечерам из-за стены тянуло самоварным дымком.