Подобная теоретическая «терпимость» представляет собою своеобразную формулу так называемого «мирного идеологического сосуществования», продиктованную, разумеется, не силой, а слабостью концепции «послеиндустриального общества». Социологический релятивизм, однако, не может спасти теорию, противоречащую действительности; в лучшем случае он позволяет удержать ее как термин, понятие.
И все же главный удар по концепции «послеиндустриального общества», претендовавшей на роль социального идеала для современной эпохи, был нанесен не теоретической критикой, а объективным развитием социальной действительности, все более отклонявшемся от предсказаний Белла. В настоящее время на капиталистическом Западе, как справедливо пишет американский социолог Виктор Феркис, подспудно идет совершенно иной процесс, чем пришествие «послеиндустриального общества», о котором поспешили возвестить многие футурологи. По его словам, в действительности имеет место «не столько трансформация индустриального общества в послеиндустриальное, технологическое общество, сколько его крушение в экономическом, политическом и культурном отношениях».[50]
Заслуживает внимания, что даже автор этой концепции Д. Белл под влиянием политических событий был вынужден выступить с «отрезвляющей» статьей, красноречиво озаглавленной «Неустойчивая Америка».
Дело в том, что, пока поборники «послеиндустриального общества» спорили о том, к какой дате приурочить его появление на свет, и описывали его потенциальные достоинства, выяснилось, что этот «неокапиталистический» младенец страдает всеми наследственными пороками своего родителя — государственно-монополистического капитализма. Для марксистов подобный диагноз отнюдь не новость. О том, что научно-техническая революция в условиях капитализма «ведет к воспроизводству социальных антагонизмов в еще больших масштабах и с еще большей остротой», со всей определенностью было сказано на международном Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве в 1969 году и на XXIV съезде КПСС.
Научно-техническая революция, как подчеркивалось в Основном документе, принятом Совещанием, сопровождается не только обострением прежних противоречий капитализма, но и появлением новых: «Это — прежде всего противоречие между необычайными возможностями, открываемыми научно-технической революцией, и препятствиями, которые капитализм выдвигает на пути их использования в интересах всего общества, обращая большую часть открытий науки и огромные материальные ресурсы на военные цели, расточая национальные богатства. Это — противоречие между общественным характером современного производства и государственно-монополистическим характером его регулирования. Это — не только рост противоречия между трудом и капиталом, но и углубление антагонизма между интересами подавляющего большинства нации и финансовой олигархией».