– Может, потому, что герцогиня не ладила с Проспером. А Просперу… ему нравилось в Нолинзе. – Мамми пожала плечами и добавила: – Я всегда думала, что его светлость сделает «Старую рощу» своим домом, вот так. Он любил это место, – со вздохом закончила она, глядя в сторону. Казалось, мамми разговаривала сама с собой и забыла о стоявшей рядом Брук. – Что-то произошло, не следовало устраивать это с мисс Маргарет… – Мамми резко оборвала речь.
Брук протянула руку и тронула мамми за плечо.
– Я понимаю. Думаю, ты любила Монтгомери, и я тоже.
Мамми кивнула:
– Он всегда был добр ко мне. Затем, подумать только, он прислал мне своего прекрасного сына.
– А разве у него был еще один сын?
Женщины переглянулись и расхохотались. Такими их и застал Тревис, вошедший через парадную дверь.
– Я что-то пропустил? – поинтересовался он.
– Да нет, – ответила Брук, – это касается только нас двоих. – Она жестом объединила себя с мамми, затем быстро повернулась и оставила его стоять в холле с тем же непостижимым выражением на лице. Брук могла бы еще потрудиться над Тревисом, но чувствовала, что у нее с мамми возникло взаимопонимание, и это радовало ее. «Старая роща» наконец становилась ее домом.
Тревис остался в холле, ему хотелось бы знать, о чем говорили эти две женщины до его появления. Его раздражало, что Брук, казалось, чувствовала себя слишком свободно в его доме.
Почесав затылок, Тревис прислонился к перилам и смотрел, как Брук поднимается по лестнице. Ее светлые волосы, из которых выпали почти все шпильки, свободно падали на узкую спину, и здесь ему следовало бы отвести взгляд, но он не отвел.
Она сменила свою испачканную сажей одежду, и на ней было зеленое дневное платье без кринолинов. Он смотрел на идеальную округлость ее ягодиц и как никогда остро ощущал ее чувственную притягательность. Ему хотелось дотронуться до нее, а именно этого, как он понимал, он не должен был делать. Его чувства никак не были связаны с разумом.
Соблазнительное тело Брук было создано для любви, и он напрягся, вообразив, как он овладеет ею, проникнув во влажную глубину.
Тревис резко выпрямился, словно получив сильный удар в живот. И должен был признаться, что не возражал бы, если бы кто-нибудь в эту минуту выбил из него дурь.
Эта женщина – яд для его рассудка.
– Что это с вами? – раздался за его спиной голос мамми.
Тревис оглянулся, чувствуя себя ребенком, которого застали за недозволенным занятием.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну, потому, – сказала мамми, склонив голову набок и упершись руками в бедра. – Я уже сходила в столовую и вернулась сюда – и вижу, вы стоите на том же самом месте и уставились на эту лестницу. Вы забыли что-то сказать мисс Брук?