— Постойте, вы считаете их разумными существами?! — искренне удивился Скуратов, — Ведь война может идти только между людьми!
— Разумные, неразумные, — пожал плечами индеец, — какая разница? Они были грозным врагом, их было много… Не называть же охотой бой, в котором сражаются сотни воинов — и только десятки выходят живыми? На моей памяти таких было немало. Если бы на нас напали камни, и показали себя опасным врагом, то и борьбу с ними я бы тоже назвал войной, а не прополкой.
"Чертово перо". Ни полковник Вашингтон, ни его малочисленный батальон иначе этот товар не называли. Какого бы мнения ни придерживалось правительство в далеком Лондоне или акционеры Огайской Компании в Филадельфии. Неужели непонятно, что настоящий, правильный товар — это конопля? Товар стратегический, зависящий от потребности всех военных и торговых флотов мира в прочных канатах. Собственно, поэтому Джордж двенадцать лет назад поддался на уговоры брата Льюиса и согласился купить несколько акций Огайской Компании. Дело казалось верным — форт, поселенцы, потом рабы, и бескрайние конопляные поля. Индейцы? Но для того есть форты! Укрыться, выстоять набег, отомстить по-ветхозаветному, не оставив ни челядины ни скотины. Кто выживет, научится уважать белого человека, как умные звери учатся уважать человека вообще.
Увы, все оказалось совсем не так просто, как это расписывал брат. Ирокезы были многочисленны и мастерски устраивали засады. Потом какая-то сволочь продала им нарезные винтовки, и даже пули научила заделывать. Льюис заболел чахоткой, нахватавшись сырого огайского воздуха раной в простреленных легких. Джорджу пришлось занять его место, достроить форт — и тут пришли французы. Наставили пушки и попросили уйти подобру-поздорову. Со знаменами, музыкой и любым барахлом. Вашитгтон был склонен согласиться, и уже составлял в голове куртуазный ответ, когда со стены форта бухнул мушкетный выстрел.
Виргинская голытьба показала себя во всей красе. Храбрые, но абсолютно неуправляемые люди. Люди, которым свой клок земли на неразграниченой территории гораздо важнее интересов компании или короля. На законы войны этим парням было наплевать, на неприятельские пушки — тоже. Сначала парламентеру разнесло голову — в клочки, на стене еще успели сострить — мол, вот как можно сделать из француза английского гвардейца. Раз, и синий мундир становится красным. А потом ответили французские пушки, с ненавидящим ревом рванулась в атаку пехота.
Остыли французы только через два дня. Новый храбрец предложил капитуляцию — и израненные виргинцы не стали в него стрелять. А вот майору Вашингтону пришлось подписать документ, в котором причиной конфликта было указано не обоюдное желание первыми занять ничейные земли, а английские военные преступления. Бумаги были все на их лягушачьем языке, которого Вашингтон толком и не знал.