— Я с ним разговаривал. Там недостаточно скверный климат.
— Еще что-нибудь найдем. Знаменитый неизвестный южный континент, например. Пока Британия правит морями, это не представит для нас проблем. Однако вы действительно заставили взглянуть на мою политическую систему по-новому. Вы уверены, что в пределах ближайших десятилетий конкурентоспособными останутся только экономики Британии и России?
— Возможно, еще Швеции и Дании.
— Ясно. Благодарю вас за разговор, но мне действительно пора мчаться в парламент…
Питт коротко кивнул и торопливо вышел. Сен-Жермен загадочно улыбался. Кого-кого, а уж Питта он видел насквозь. Включая роящиеся в мудрой голове мысли о британской монополии. Монополии на конкурентоспособную промышленность. Мастерская мира… не пора ли воплотить этот образ в жестокую действительность?
На этот раз собрались втроем, без совещательных голосов. Два императора и князь-кесарь.
— Ну, государи, и как вам второй меморандум Тембенчинского? — с порога поинтересовался Румянцев.
— Первый был подделкой, — заметил Иоанн, — а этот — действительно его работа?
— Именно. Скажу больше — первый написал я. Ну, не совсем я, а несколько моих борзописцев. Тот предназначался для публикации. Этот — не знаю. Как решим. Я бы пока не рисковал.
— Но там же изложены очевидные вещи! — удивился император Петр.
— Очевидных-то вещей люди более всего склонны не замечать, такова уж их природа, — откликнулся Иоанн, — тем более собрать их вместе и рассортировать в нужные кучки. Чтобы наглядность по глазам резала. И оставалось только соглашаться с автором.
— А мы с ним соглашаемся?
— Я — да.
— В части анализа обстановки — да. Но его рекомендации…
Документ, для простоты именуемый вторым меморандумом Тембенчинского, автором был обозван докладом "О соотношении темпов развития Империи, роста ее внутренних сил и внешней угрозы". И был чрезвычайно тревожен. Как грубо и коротко выразился Румянцев:
— Мы — мыльный пузырь.
А Европе пока еще кажется, что паровой каток. Тут помогла и всеобщая воинская подготовка, и быстрый промышленный рост, и агрессивная внешняя политика. Мыльный пузырь выглядел, как паровой каток, вел себя, как паровой каток — и казался всем паровым катком. До первого столкновения. Проблема была в том, что столкновение было неизбежным.
С населением в семнадцать миллионов человек трудно говорить о шансах отбиться от всего остального мира. Даже если этот мир замыкался в рамках Европы.
Низкое народонаселение сдерживало и промышленный рост. Найти вольнонаемных рабочих становилось все труднее и труднее. Стальной плуг, позволивший — наконец — поднять черноземы и степную целину, свободная раздача государственных земель в обработку сделали свое дело. Освобожденные с малыми наделами, крестьяне перебирались на новые места, но не в города, а туда, где давали большие земельные участки. Это позволило создать три новых казачьих войска. Зато граф Строганов, как глава коммерц-коллегии, уже не раз требовал ввести работную повинность наподобие воинской.