Пора! Сверху раздалась трель боцманской дудки, я поднес фитиль к пушке, то же сделали и мои товарищи.
Ба-бах, ба-бах, ба-бах!
Пушечный залп картечи из четырех стволов почти смел с палубы шебеки пиратов. Везде валялись раненые и убитые, к большому сожалению, живые были тоже.
– Наверх, все наверх! – вскричал я и устремился к трапу. В это время судно наше начало резко поворачивать, затем последовал сильный удар. Мы повалились на палубу.
Бог мой, обшивка на носу и так была слаба, а тут такой удар и снова в левую скулу. Как бы раньше времени не пойти ко дну. Сверху послышались вопли пиратов «Алла!» и ругань матросов каракки. Я выскочил на палубу, здесь уже кипел бой. Десятка два пиратов залезли на палубу, с ними яростно сражались испанцы, ловко орудуя непривычными для них короткими морскими саблями. С левого борта пытались влезть пираты с протараненного судна. Я подбежал к борту и выглянул – шебека тонула, нос ее был почти оторван, и она быстро погружалась. Нескольким пиратам с нее удалось забросить абордажные крючья на нашу посудину, и теперь они цеплялись за веревки, зная, что это уже не борьба за добычу, а борьба за их жизни. С упорством обреченных они лезли на борт, матросы рубили им руки и головы и, похоже, с этой стороны угрозы уже не было.
А вот с правого борта пиратов прибывало, около испанцев уже валялось несколько пиратских тел, но и один испанец лежал убитым.
– Вперед! – по-русски заорал я, выхватил шпагу и бросился в атаку, за мной бежали люди боцманской команды. С ходу мы ударили в тыл пиратам, двоих я заколол почти сразу, в здоровенного пирата с топором выстрелил из пистолета с левой руки. Почувствовав помощь, испанцы вовсю замахали саблями.
Минута, и палуба возле нас очистилась. Я повернулся назад, переводя дух.
Нет, рано мы решили, что очистили палубу. К кормовой надстройке пробивались еще два десятка. Пока их сдерживали узкие проходы, но и защитников там было мало.
Я заткнул разряженный пистолет за пояс, схватил левой рукой кинжал, взмахнул шпагой:
– За мной, бей гадов! – Опять по-русски, но меня поняли.
Топоча, как стадо слонов, мы ринулись на пиратов. Мною овладело боевое бешенство, я стал как берсерк у норманнов. Реакции стали быстрыми, мышцы налились силой. Я колол шпагой, где доставал стилетом – колол им, парировал удары и наносил сам. Кругом слышались крики, звон оружия, стоны раненых и хрипы умирающих. На палубе было скользко от крови, пот застилал глаза. Передо мной стоял сухощавый, жилистый пират в безрукавке на голое тело, голова повязана косынкой. Мускулы не играли, как у здоровяков, были как веревки. Опасный противник, такие очень быстры в движениях, выносливы и неплохие бойцы. Он не размахивал саблей, опустил ее кончиком вниз и смотрел на мои ноги. Очень опасен! Перед атакой противник всегда меняет положение ног, перенося вес на атакующую ногу. Я сделал одно обманное движение, другое – противник не двигался, переводя дыхание. Кажется – вот удобный момент, я ринулся в атаку, рассчитывая на длину шпаги, и позорно поскользнулся на скользкой палубе. Уже падая, увидел, как турок взмахнул саблей, и из положения лежа полоснул по ногам. Турок стал заваливаться на меня и, что меня удивило, – с окровавленным черепом. Я откатился вбок, выставив стилет. Турок напоролся на него, но это было уже излишним, он был мертв, когда падал.