Тот не шевельнулся и не ответил. Он был мертв.
– Достойный конец, – сказал Красс Оратор. – Я бы умер счастливым, зная, что произнес перед смертью величайшую речь.
Но ни речь Метелла Долматийского, ни его смерть, ни гнев и власть Сената не могли помешать Народному собранию одобрить земельный законопроект Сатурнина.
– Мне это нравится! – сказал Сатурнин Главции за поздним обедом, когда земельный закон был принят. Они часто обедали вместе, обычно у Главции: жена Сатурнина так и не оправилась до конца от ужасных событий, последовавших после того, как Скавр свалил на Сатурнина всю вину за голод в Риме. – Если бы не этот старый носатый mentula Скавр…
– Ты и впрямь рожден для ростры, – сказал Главция, кушая тепличный виноград. – Может быть в конце концов что-нибудь изменит нашу жизнь.
– Уж не божественное ли Гражданство? – фыркнул Сатурнин.
– Можешь смеяться. Но жизнь забавна. Больше шаблонов и меньше случайностей, чем в игре в коттабус.
– Что же, Гай Сервилий, ты отвергаешь и стоиков, и Эпикура? И фатализм, и гедонизм? Будь осторожен, не путай карты греческим ворчунам, которые утверждают, что мы все философии позаимствовали у них, – засмеялся Сатурнин.
– Греки существуют, римляне делают. Не видел человека, которому бы удалось сочетать оба состояния. Мы – как противоположные концы пищеварительного тракта. Римляне – рот, мы всасываем. Греки – задний проход, они извергают. Не в обиду грекам, я выражаюсь фигурально, – сказал Главция и подтвердил свои умозаключения, отправляя виноградину в римский конец пищеварительного тракта.
– Оба конца дают друг другу и работу, и жизнь. Лучше нам держаться вместе.
Главция ухмыльнулся:
– И это говорит римлянин!
– Я не один, что ни говорил бы Метелл Долматийский. Разве это не удача для истории, что старикан загнулся так вовремя? Будь отцы города предприимчивей, они возвели бы его в боги. Метелл – Бог Гражданства! – Сатурнин взболтнул осадок в своей чаше, ловко выплеснул на пустую тарелку и сосчитал круги, образованные растекшимся вином. – Три, – сказал он и вздрогнул. – Число смерти.
– Ну и где же твой скептицизм? – хмыкнул Главций.
– Да, это необычно… Только три! Мы оба умрем через три года.
– Луций Аппулей ты полон противоречий! Слушай, это только игра в коттабус! – сказал Главция и сменил тему. – Я согласен, что жизнь на ростре восхитительна. Полководцы имеют легионы. Демагог же не имеет ничего острее своего языка, – усмехнулся он. – И разве не удовольствие было наблюдать, как сегодня утром толпа гнала с Форума Мария Бебия, когда он пытался наложить вето на закон.