Фелисия, или Мои проказы (Нерсиа) - страница 103

У меня было несколько тайных свиданий с очаровательным д'Эглемоном и даже с моим милым малышом Монрозом, причем сэр Сидни ничего не заподозрил; я никогда не встречалась с любовниками у себя в покоях, выбирая уединенные места, где никто не мог застать нас врасплох.

Несколько дней спустя сэр Сидни получил из Парижа интересные новости, призывавшие его вернуться на некоторое время в столицу. Он оставил нас хозяевами в своем доме, попросив жить в его отсутствие весело и спокойно. Безгранично доверяя мне, англичанин оставил «дорогой Фелисии» все свои ключи, позволив мне пользоваться ими по своему усмотрению.

В тот же вечер я принимала в своей спальне милого д'Эглемона, который смог наконец узнать, как сообщались комнаты в доме. Тереза могла проститься с удовольствиями — я отняла у нее шевалье, которого она совершенно бескорыстно обожала. Признаюсь — я получала злорадное удовольствие, видя, как бедняжка полночи бродит вокруг покоев своего идола, не понимая, как ему удается каждую ночь незаметно уходить и возвращаться. В конце концов она смирилась и перестала приходить к его дверям. Шевалье был очарован тайной двух антресолей, Сидни казался ему счастливейшим из смертных, и он сокрушался, что никогда не сможет иметь ничего подобного.

Однажды, прогуливаясь после ужина, мы подслушали разговор толстяка Кинстона и Солиньи. Они говорили очень тихо, явно не желая быть услышанными кем-нибудь из посторонних, но мы все-таки разобрали имя Монроза. Тон их разговора был очень серьезен, они казались очень озабоченными, и мы заподозрили, что речь может идти о каких-то хитрых планах, а потому приняли решение следить за миледи Кинстон. В шпионской нише было всего одно место, которое я и заняла, шевалье же воспользовался ходом из своей спальни и тоже мог наблюдать через приоткрытую кулиску.

Солиньи взяла моду, чтобы ей при туалете прислуживал Монроз, которого она успела научить множеству новых безумств. Он казался очень опытным и готовым исполнить любое желание своей развратной учительницы.

Мы наблюдали, как Монроз обслужил Солиньи в не совсем, так сказать, традиционной позе; дама испытывала такое наслаждение, что ее стоны, рыдания и крики были слышны даже в коридоре. Потом малыш решил испробовать позицию, к которой не смог приохотить его Карвель (видимо, актриса оказалась лучшей наставницей), но Солиньи захотела, чтобы ее любили самым естественным образом. Едва молодой любовник оказался крепко зажатым между бедрами красавицы (вынужденный слегка приподнять круп), как у постели оказался жирный Кинстон (мы даже не догадывались о его присутствии) и начал с пыхтением взбираться наверх. Увидев англичанина, Монроз попробовал освободиться, решив, что его сейчас накажут, но дело было в другом. Милорд жаждал овладеть соблазнительным задом озорника, который был способен возбудить всех любителей подобной игры.