Читая, он несколько раз покачал годовой, а закончив, произнес:
— Друзья мои, это анонимное письмо, и касается оно вас, мадам, взгляните. — В тоне его голоса не было ничего устрашающего, но странное выражение лица не предвещало ничего хорошего. Сильвина так дрожала, что не смогла дочитать до конца… Роковая записка выпала из ее рук, лицо внезапно покрылось смертельной бледностью, ей стало дурно. Мужчины кинулись приводить тетушку в чувство.
— Ничего страшного, — говорил дядя, расшнуровывая платье жены и открывая восхищенным взглядам Друзей два совершенных полушария груди. Один из художников подавал флакон с нюхательной солью, Другой растирал Сильвине руки, и только Ламбер, как самое заинтересованное лицо, оказался совершенно бесполезен, за что и заслужил несколько лукавых замечаний Сильвино. Между тем прекрасная Сильвина открыла глаза. Поцелуй и несколько нежных слов мужа окончательно успокоили бедную женщину. Присутствующие вернулись за стол. Больная окончательно поправилась, выпив несколько бокалов шампанского, после чего Сильвино взял слово, чтобы ввести друзей в курс дела:
— Все это должно казаться вам довольно необычным, господа, разве что мой друг Ламбер догадывается, о чем идет речь. Так вот: жена моя очаровательна, ее любят, что меня совершенно не удивляет, — даже я, ее муж, до сих пор влюблен, как в первые дни. Видимо, в мое отсутствие Сильвина досадила кому-нибудь из обожателей и теперь он решил отомстить, написав мне анонимное письмо, достаточно грязное, чтобы поссорить супругов… Однако я нахожу столь обидчивых людей недостойными своего внимания мещанами и презираю их мелочность и узость взглядов. Итак, мне намекают, что некий друг, очень влюбленный в мою жену, часто посещал ее, а она, желая без стеснения отвечать на его страсть, отказалась от общества, лишила себя всех удовольствий. Одним словом, нет никаких сомнений в том, что предатель (именно так его называет в письме аноним) подошел к последней черте. Мне намекают на возможность скандала, советуют наказать жену… но скажите же, господа, как, на ваш взгляд, я должен поступить, узнав столь важные вещи?..
— Думаю, — сказал один из художников, — что ваша жена неспособна дать повод недостойным подозрениям…
— О, это замечательно, — прервал его Сильвино. — А вы, месье, что скажете?
— Я согласен с моим другом.
— А вы, милый Ламбер?
— Я в смятении, дорогой Сильвино. Хочешь ли ты, чтобы я говорил как всегда откровенно? Обвинение дерзкого анонима безусловно относится ко мне. Я не отрицаю, что очень часто виделся с Сильвиной в твое отсутствие, но ты сам настоятельно просил меня об этом. Надеюсь, ты не думаешь, что я хотел соблазнить твою жену?