Утром, проснувшись с несвежей головой, я долго плескался в теплой ванной, приводя организм в равновесие. Попутно обдумывал свои дела.
– Свяжи меня с этими странными людьми, – сказал я Толстому, выйдя из ванной после долгих раздумий. – Я еще не согласен, я думаю. Но в любом случае я должен на них посмотреть.
– Но, Грач…
– Только так, Толстый, – усмехнулся я. – Только так и не иначе.
* * *
Если меня спросят, как я отношусь к своей профессии, я отвечу – хорошо отношусь.
Я не считаю ее вредной. Я не считаю ее аморальной. Незаконная – да. Но тут уж извините – виноваты законы.
На самом деле я приношу людям пользу. Я помогаю обществу преодолеть идиотизм, помноженный на человеческое паскудство, которые мешают нормальным людям нормально развивать свои дела.
Мне это довольно приятно. Может быть, даже приятней, чем получать за это деньги. Приятно быть сильным и умным в среде, где другие (тоже, кстати, по-своему сильные и умные) теряют логическую ориентацию и веру в здравый смысл.
За эту приятность я оттарабанил два года в орбитальной тюрьме «Кантон Мэл». Государственный обвинитель на суде орал, что такие, как я, развязали Войну колоний.
Полная чушь. Такие, как я, могли бы предотвратить Войну колоний. Таких, как я, нужно было сажать не в тюрьмы, а в экспертные советы, в согласительные комиссии, даже в парламент. Таких, как я, нужно было внимательно слушать, а не наряжать в наручники.
Я мог бы это доказать любому умнику с ученым значком, дайте только десять минут свободного времени и учебник политэкономии.
Ну, да бог с ними. У них свои резоны, у меня – свои. Должен признаться, в моей работе есть один неприятный момент, который никакой философией и логикой не перешибешь.
Этот момент – знакомство с новыми заказчиками. Дело в том, что они уже загодя смотрят на меня, как на жулика. Они заранее знают, что моя работа – обманывать. И даже неважно, кого.
Я обманываю только государства. Как большие – начиная с Солнечной Федерации, так и всякую мелочь голопузую вроде новообразованных конфедеративных колоний. Это – дело нужное. Я давно и безвозвратно убедился, что любое государство – всего лишь кучка циничных и бессовестных людей, которые паразитируют на основной массе, забирая много и возвращая мизер. Так было тысячи лет назад, и сейчас ничего не изменилось.
Как только увижу не такое государство, переквалифицируюсь в садовника. А пока буду делать то, что умею.
Два дня спустя после встречи с Толстым я стоял на площади Свободы в Кишиневе и глазел на верхушку двухсотэтажного здания, именуемого, соответственно, Пиком Свободы.