— Некоторое время я был лишен возможности общения с внешним миром… а вы, похоже, не очень-то счастливы слышать меня.
— Ты пропадаешь на пять дней, и я должен быть счастлив? — Клаус откинулся на спинку кресла и развернул его так, чтобы видеть закат над Годвином.
Где же в этом проклятом городе свил свое гнездо Уэбстер? И кто он вообще такой, этот Уэбстер? Фактически, связь с информатором держалась только на деньгах, и Клаус знал, что такая связь может прерваться в любой момент.
— Какой вы неблагодарный, Клаус. Вспомните, кто кому оказывает услуги — я вам или вы мне?
— Весьма дорогостоящие услуги, следует заметить.
— Вы безоговорочно приняли мои условия. Я делаю все, что в моих силах… даже больше того. А вы, считающий себя тактическим гением, проворонили Шейн.
Клаус резко развернул кресло на сто восемьдесят градусов и в приступе ярости едва не сбросил на пол свой портативный голограф.
— Как ты смеешь, ты… ты должен…
— Больше я вам ничего не должен, Клаус. Я сдал вам Шейн, я сдал вам Мосасу.
Клаус покачал головой и попытался взять себя в руки. Мерзавцу Уэбстеру крупно повезло — он общался с полковником Клаусом Дахамом на расстоянии и под вымышленным именем. При непосредственном контакте подобная наглость могла ему дорого обойтись. Ох, как дорого… Клаус скрипнул зубами. В порошок бы стер ублюдка. Терпение Клауса достигло критической точки, однако он заставил себя заговорить спокойным тоном.
— Боюсь, наши отношения утратили свою полезность.
— Не делайте глупостей, Клаус. Особенно в тот момент, когда я могу сдать вам всю шайку.
Рука Клауса, потянувшаяся было к кнопке отключения связи, застыла на полпути.
— Что ты имеешь в виду?
— А вы как думаете? Для чего вы наняли меня?
— Ты сказал всех?
— Согласно последнему моему подсчету — тысячу триста восемьдесят семь человек. Плюс Доминика, плюс Шейн, плюс горстку их ближайших сообщников.
— Где они?
— Нет.
Клаус надолго умолк; ноздри его затрепетали, как у хищного зверя, учуявшего крупную добычу.
Наконец он заговорил срывающимся от возбуждения голосом:
— Что ты хочешь сказать этим своим «нет»?
Уэбстер хохотнул.
— Я бы охотно поступился бы приличной частью моего гонорара, только чтобы увидеть сейчас ваше лицо.
Клаус схватил голограф обеими руками, поднялся с кресла и изо всех сил сжал аппарат, будто желая задушить обладателя ненавистного голоса.
— Я хочу сказать, что хотел бы получить компенсацию за взятый на себя риск.
— Какой такой риск?
— Поверьте мне на слово, вам это знать ни к чему. Но пока вы не увеличите в четыре раза баланс на моем счету, я больше ничего вам не сообщу.