— С тебя двадцать пять сотен, Нугоя, — продолжал гнуть свое Раджастан.
Был вторник, два часа ночи. Посетители-люди старались обходить кабину Нугои стороной. Не удивительно, поскольку неподалеку от столика околачивались двое громил Нугои: Один — тигр, как и Ногар. Вторым был громадный темно-коричневый, почти черный медведь, который никак не мог встать в полный рост, несмотря на относительно высокий потолок. За стойкой бара стоял лис — третий член шайки Нугоя, — а за столиком у самого выхода сидела троица огромных белых кроликов. Откуда-то, вероятно из кухни, доносился еле уловимый собачий дух.
— Нет, ты облажался. Больше никаких денег ты не получишь.
Ногар сказал себе, что нужно просто встать и уйти. Заткнуться, встать и уйти, и дьявол с ними, с деньгами этими. Но так и не ушел.
— Я выяснил, что твоя сучонка приторговывала наркотиками. Только не знаю, какими именно. Героином? Ангельской пылью>[2]? А может, флашем? Ты и ее посадил на иглу. Так вот, во время последнего «улета» ее и прикончили в Моро-Тауне. В ее смерти виновен прежде всего ты сам.
Нугоя стиснул зубы, и Ногар буквально ноздрями учуял его ярость. Нугоя медленно встал. Куртка его соскользнула с плеч, открывая взору Ногара искусственную левую руку и несколько шрамов на шее.
— Как смеешь ты, животное…
Терпение Ногара иссякло, и он не дал франку возможности закончить фразу.
— Откуда столько высокомерия, Нугоя? И у кого? У ничтожества, у полупинка.
Моро называли всех представителей биологического вида homo sapiens пинками — розоватыми, — невзирая на цвет кожи.
Нугоя, брызжа слюной, прорычал что-то нечленораздельное. Вероятно, по-японски.
Ногар понял, что через несколько секунд в баре начнется заваруха, от которой чертям станет тошно. И зачем он распустил длинный свой язык? Ногар предпринял еще одну попытку разрешить конфликт мирными средствами.
— Послушай, Нугоя, я лишь хочу получить причитающиеся мне деньги. А ты обращаешься со мной, как с одной из своих шлюх, которые отстегивают тебе большую часть заработка.
Проблема Нугои заключалась в том, что, несмотря на свои чрезмерные амбиции, он не мог занять в обществе положение выше сутенера средней руки. Он не был человеком. Не был он и моро. Как люди, так и большинство разумных животных не считали его равным себе, а посему ему приходилось довольствоваться лишь крупицами власти — власти над несколькими десятками проституток.
— Я больше не намерен терпеть подобную наглость. Проваливай отсюда, иначе тебя вынесут вперед ногами.
Нугоя сделал знак своим прихлебателям. Тигр медленно двинулся в направлении Ногара, а медведь запустил лапу под стол и извлек оттуда нечто большое и явно имевшее отношение к огнестрельному оружию.