Раджастан прошествовал к столу и осторожно сел на стул, надеясь, что тот не развалится под его весом. Эйнджел поводила носом у прилавка, пока, вероятно, не вспомнила, что у нее нет денег, потом тоже подошла к столу. Стефи смотрела на крольчиху, но вопрос адресовала Ногару.
— Это ваш друг?
— Она — косвенный свидетель убийства Джонсона.
— Она?
Иногда пинки не могли быстро, с первого взгляда, определить пол животных-моро, вследствие того, вероятно, что самки моро не обладали грудными железами, столь же выпуклыми, как у человеческих особей женского пола.
Эйнджел развернула стул, села на него, положив подбородок на его спинку, и почесала свой шрам, отчего нос ее начал подергиваться.
— Меня звать Эйнджел, Пинки. Кисуля — мой телохранитель.
— Привет. Меня зовут Вейр, Стефи Вейр.
Ногар чувствовал, что девушка нервничает.
— Вы хотели поговорить. О чем?
Она отвела взгляд от крольчихи и посмотрела на Ногара.
— Мне предложили вернуться на работу…
Ногар осклабился.
— Примите мои поздравления…
— Не нужно иронизировать, — оборвала его Стефи. — Мне поставили условие, что я не буду общаться с вами. А мне это не нравится. Меня уже выбросили однажды за ненужностью, как балласт с межконтинентального шаттла. Теперь они пытаются заткнуть мне рот, а я более не намерена поступаться своими принципами.
Эйнджел хохотнула.
— Молодчина, Пинки. Так их, ВП траханых.
Стефи недоуменно воззрилась на крольчиху.
— ВП?
Ногар непроизвольно царапнул когтями столешницу и, бросив в сторону Эйнджел недовольный взгляд, объяснил:
— ВП — власть предержащие. Терминология времен Восстания… Когда вы получили это предложение?
— После того, как я подвезла вас из госпиталя. Предложение исходило от Харрисона, оно было записано на автоответчике.
Стефи улыбнулась.
— Я сразу же позвонила ему домой, в два часа утра, и сказала, куда он может засунуть это свое предложение.
— Вы твердо решили отвергнуть его?
— Да. Я же говорила вам, что меня использовали в качестве ширмы. Признаю, я пошла на это ради денег. Я… Я продалась. Но теперь с меня довольно.
Ногар по достоинству оценил то, что она рассказала ему о предложении Харрисона, снова не погнушавшись общением с моро.
— Говорили вы кому-нибудь о нашей встрече?
Стефи пожала плечами.
— Нет, никому, даже Харрисону… хотя я испытала сильнейший соблазн уведомить его, что он несколько запоздал со своим предложением. Хотелось немного поиграть у него на нервах.
— Стефи, подумайте хорошенько. Вы действительно никому не говорили об этом — ни другу, ни подруге, ни отцу, ни матери?
— Я же сказала — никому… — Она грустно улыбнулась. — Даже моему несуществующему другу.