– Я слежу за своими базарами, Мирон, и готов за них ответить, – спокойно проговорил он. – Но иного выхода, кроме того, который я предлагаю, у меня нет. Убить Томашевского легко, но это ничего не решит. И дело не только в Либерзоне, которого смерть Томашевского не спасет от тюрьмы...
– Да что ты привязался к этому еврею? – хлопнул по столу ладонью Мирон. – Какая тебе, на хрен, разница, сядет он или будет дальше свои дела крутить? Ты о себе заботься! – Вот о себе я и забочусь, – усмехнулся Полунин. – Еще с того дня, как погибли Анна и Самбист, а Томашевский, фактический подстрекатель этого убийства, остался на свободе совершенно безнаказанным, убить его у меня руки чешутся. Но чем я тогда буду лучше его? И разве это достойная кара Томашевскому, причинившему мне столько горя? Я хочу заставить его мучиться и вспоминать каждый шаг своего пути, который привел его в тюрьму.
– Да что ты заладил с этой тюрьмой? – возмутился Мирон. – Слушать тебя противно! Придумай что-нибудь другое.
– А иного способа уничтожить Томашевского нет, – усмехнулся Владимир. – Разорить его у нас не получится, как и «отпетушить» перед телекамерами, чтобы ославить на всю Россию. К тому же нет никакой гарантии, что после смерти Томашевского кто-нибудь другой не захочет повторить его путь. Мои акции будут притягивать кучу тварей, готовых рискнуть ради богатства своей жизнью. Но далеко не каждый решит начать со мной войну, если будет знать, что вместо быстрой смерти его будет ждать долгое унижение.
Полунин замолчал, ожидая реакции Мирона на эти слова. Однако вор в законе ничем не выдал отношения к тому, что услышал. Полунин выдержал паузу и продолжил:
– Ты знаешь, Мирон, что своей жизнью я не слишком дорожу. Но здоровье Антона подвергать риску я не намерен. Сама возможность того, что, связавшись со мной, человек рискует оказаться на нарах, отпугнет многих любителей легкой наживы, – проговорил он и, сделав еще одну паузу, добавил: – Я ведь, не задумываясь, рискнул собой, Мирон, чтобы спасти твоего сына. Помоги мне спасти моего. Тем более что от тебя многого и не требуется. Ты только достанешь мне компромат на Томашевского и уйдешь в тень.
– Не так-то это просто, – вздохнул Мирон и заходил по комнате. – Тут все намного серьезнее, чем ты думаешь!
Вор в законе посмотрел на Полунина и принялся рассказывать о своем положении. Оказывается, проблемы с теми людьми, что пытались сместить Мирона с его места среди боссов преступного мира, еще не закончились.
Отношения между ними и Мироном были натянуты донельзя. И каждый только и делал, что ждал ошибки противника, дабы вцепиться ему в глотку. И, совершенно случайно, линия напряжения между Мироном и конкурентами, готовая лопнуть в любую секунду, возникла как раз относительно Полунина и Томашевского.