– Если все закончится, – пробормотал Либерзон.
– Что? – не расслышал его Полунин.
– Володя, послушайте старого человека, – проговорил Изя, повышая голос. – В этой стране никогда не было и не будет государственного правосудия. Вся Россия без зазрения совести рвет друг другу глотку, а вы пытаетесь добиться чего-то при помощи закона, с листком из которого каждый ходит в сортир. Вы рассчитываете на справедливость? А много ли вы лично, Володя, видели ее в жизни?.. Завтра об вас и об меня просто вытрут ноги. И я прошу вас, Володя, пока еще не поздно, попросите помощи у Пепла. Он вам не откажет.
Полунин встал со стула, подошел к Либерзону и присел на корточки, стараясь заглянуть старику в глаза. Изя встретил его взгляд, и в больших карих глазах старого еврея было столько печали и обреченности, что Владимиру стало не по себе. И все же Полунин сказал то, что собирался:
– Ты прав, Изя, я мало видел справедливости в этой жизни, – тихо проговорил Владимир. – Я, как и все, жил по законам стаи и старался урвать лучшие куски, не замечая ничего вокруг себя. И, наверное, продолжил бы свое звериное существование, если бы не смерть Анны.
Полунин встал, выпрямляясь во весь рост. Чтобы не оторвать взгляда от его лица, Изе невольно тоже пришлось распрямиться на стуле. Владимир отступил на шаг назад, а потом продолжил:
– И первое, о чем я подумал, так это о судьбе сына. Будущее нашей страны – это наши дети. Именно они завтра станут определять, что есть закон и как им пользоваться. А учиться принимать решения наши дети будут у нас, – Полунин глубоко вздохнул. – Когда-нибудь нужно начинать жить по-человечески. Показать нашим детям, что мир может быть иным, чем он есть сейчас. А если каждый из нас решит, что опираться на закон не стоит, потому что этого не делают другие, то мы ничему не сможем научить своих сыновей. Я не хотел этого говорить, но посмотри на Виктора, Изя! Он первый раз отправил тебя в тюрьму и отправит второй только потому, что хочет жить по тем законам, которые ему выгодны. А я хочу, чтобы Антон с малых лет знал, что закон для всех один. И что он защитит невиновного! Вот поэтому я и не обращусь к Пеплу за помощью. Мы справимся и без него!..
– Вы правы, Володя. Я никудышный отец, – перебив Полунина, горько усмехнулся Либерзон. – Я действительно ничему не смог научить Виктора...
– Я не говорил этого! – попытался возразить Владимир, но Либерзон жестом остановил его.
– Именно это вы и сказали, – покачал головой Изя. – Но теперь уже поздно что-то менять. И дай вам бог, Володя, суметь выполнить все, что задумали!