Пока клан Дэффида поддерживал цены низкими, остальные выжидали лучшей цены — и попадали в руки Немайн. Сида давала хорошую цену… Не хуже прошлых лет. Легенды оставляли два варианта на выбор: либо это лучшая цена рынка, либо всё равно больше не возьмешь. Так что очень скоро весь лён и вся шерсть рынка принадлежали Вилис-Кэдманам и перебирались в откупленное для складирования место. Когда перестало влезать — Дэффид стал выкупать торговые и складские места, все равно уже не нужные прежним владельцам сырья. Скоро цена Немайн — "я сида, я не торгуюсь" — стала казаться всем наилучшим вариантом — не только для льна и шерсти. Хозяин заезжего дома не потирал руки только потому, что этот хищный жест не годился для демонстрации спокойной деловой озабоченности. Идея, выросшая из осторожной мысли о полезности собственной сиды на большом торгу, приносила барыши. Которые ограничивала только сида!
— Отец, нельзя брать так дёшево. Да, по глазам видно, что согласится. Но — нельзя! Иначе на следующий год не приедет. Надо оставить ему небольшую прибыль. И показать, что в следующем году будет не меньше. И вообще — грех…
Клирик немного переигрывал. Но ведь работало! В конце концов Дэффид махнул рукой и предоставил сиде самой называть цены. А сам принялся громко ворчать в усы, что валлийская Бригита пустит его по миру, и что святых на ярмарку брать опасно… Особенно хорошо это действовало на ирландцев: живая сида, да ещё умеющая проводить "прыжок лосося". А если кто-то из торговцев начинал жаловаться на дорогой овёс и нехватку денег…
— Возьми у меня задаток в счет будущего года. Я и на тот год буду покупать лён. Если согласишься мне продать по той же цене, что и в этом году… Заём не хочешь? Отдашь меньше, чем возьмешь. Льном, не золотом. Или тебе удобнее шерстью? Шерсть не золото, на овцах отрастает. Если не будет каких напастей… Чтобы без обмана, составим договор на бумаге. Неграмотный? Епископ Теодор тебе подтвердит, что я написала именно то, о чём мы договоримся. Кстати, не хочешь ли охранную грамоту от фэйри?
Охранные грамоты расходились хорошо, покрывая риск от контрактов на следующий год. К полудню у Немайн болели от писанины руки, а Дэффид раздулся от выпитого при обмытиях крупных сделок пива — но дело было сделано, первый после падения Рима корнер, монополия, основанная на скупке рынка, стал неизбежен, как наступление следующего дня. Но Клирику снять пенки с сырья показалось мало. Нужен был рынок сбыта для готовой продукции. А потому он не стал ждать, пока византийцы придут к печальным для себя выводам, а нанес им визит первым. Пока у них дела шли хорошо: розданное Немайн золото бойко уходило в их руки. Но это была только половина от прибыли рейса…