Кейр вздохнул с облегчением.
— На сколько дней вам нужно жильё? Больше одной комнаты предложить не могу — много постояльцев. А скоро будет ещё больше.
Бровь седого друида вернулась на место.
— Одной комнаты нам и хватит.
— Мы наверняка найдём другой ночлег! — стукнул посохом об пол тот, что собирался драться, — Я вот, например, кузнец. И в городе найдутся люди моего ремесла.
— И не только, — раздался голос из-за уставленного пивными кружками столика в углу, — В городе найдется и общинный дом клана Плант-Инир. Который всегда откроется для тех, кого неправедно гонят Кэдманы. В любом случае не рекомендую здесь останавливаться. Наверняка ограбят. Да так, что и заметишь, только когда окажешься на улице с пустым кошелём…
— А чего тогда ты тут делаешь, Варрел? — ухмыльнулся Кейр, — Или ты пьёшь тут пиво потому, что доверяешь МНЕ?
— Ты хотя б горец. Я не доверю тебе спину на ночлеге, но яд в пиво или мелочный обсчёт… Для этого ты ещё недостаточно городской!
Говоривший вылез из-за столика, и в пиршественном зале сразу стало малость тесновато.
— Совет у нас будет. Большой. Три века не было такого, — объявил он, — и нескоро повторится, видать. Но теперь мы припомним городским да приречным все обиды! Дело идёт к войне. К большой войне! И Гулидиену понадобятся не торгаши, а воины. А настоящие воины растут только в горах. То-то король велит вернуть нам всё, что вы у нас захапали. За четыре-то века. А то мы воевать не пойдём!
— Прошлый раз Совет Мудрых созывался двести двадцать четыре года назад, — уточнил Кейр. Спроси его кто об этом месяц назад — нипочём бы не сказал. Но как узнал, что придётся помогать тестю в организации такого важного события, поинтересовался историей Совета Мудрых у королевского филида, — Тогда утвердили нынешнюю династию. С тех пор как-то обходились…
— Я и говорю — четыре века.
— Как с вами, Инирами, на войну идти прикажете? Разведку всяко не поручишь! Двести двавадцать четыре года — это два века. И ещё двадцать четыре сотые доли века.
Варрел захохотал. Потом принялся с подозрением расссматривать свою кружку, точно мог сквозь синеватую глазурь и слой спекшейся глины определить, есть ли внутри отрава.
— Ты окэдманился, Кейр. Пожалуй, я не буду допивать эту пинту. Ты считаешь века столетиями, учитываешь сотые доли… Для воина деньги — куски металла или мычащие четвероногие, а века — человеческие жизни. Ты стал даже не горожанином — римлянином.
— А я всегда был римлянином, — заявил Кейр, — мы, Плант-Монтови, и произошли от тех солдат, кто некогда остался в прибрежных фортах и на заставах. Потому у нас и клановая крепость не одна большая, а много маленьких. Мы так привыкли. Ну и потому, что лучшие воины в Диведе — это всё-таки мы.