– Они уже все знают, Capitaine, – мягко сказал он. – И, – добавил Ро, с насмешкой глядя на Эдварда, – Земля не перестанет вращаться, а люди не будут захлопывать двери перед нашим Capitaine.
Уорд вздохнул и прищурился:
– Они – и ты – не знают и половины правды.
– Половины? – рассмеявшись, спросил Эдвард. Он вспомнил огромный живот Морган. Господи, ну и в положеньице они попали! – Скажи лучше – четверти.
– Клянусь Иовом, Уорд, у тебя что, уже четыре женщины? Ты надо мной издеваешься! С твоим-то ястребиным липом? Не иначе они обирают тебя начисто.
Понизив голос, Эдвард сказал:
– Все еще хуже.
В первый раз тревога исказила лицо Ро.
– Хуже? Знаешь, Эдвард, мне не нравится твой тон. Может быть, нам переместиться в дом Уорда?
* * *
– О, он гадкий, гадкий человек, хуже, чем Хитклифф из «Грозового перевала»! – простонала Эми, вытирая глаза. – Я его ненавижу! Зачем, о, зачем я вышла за неге замуж, Мо? – сказала она.
Морган настороженно посмотрела на нее, и на какой-то миг Эми подумала, что подруга не верит ни единому ее слову. Вообще-то после встречи с Эдвардом Эми полагала, что все изменится – Эдвард во всех ее передрягах всегда был таким нежным, внимательным и понимающим, в то время как родители вечно предпринимали гнусные попытки «контролировать ее непослушание», в точности как родители Морган. Он не считал ее своенравной. Но все это было прежде, чем брак превратил его в точную копию всего того, что она презирала.
– Он очень… властный, но ведь ты любила его, Эми. Должно быть, ты видела в нем что-то хорошее? – с сомнением отозвалась Морган.
– Но он переменился! – взвыла Эми, – Я писала тебе об этом в каждом письме!
– Я с трудом расшифровывала половину этих писем, он и все время были залиты слезами.
– Ты попала в самую точку, Мо, потому что стоит мне о нем вспомнить, и я начинаю плакать!
Глаза Морган слегка повеселели.
– Да у тебя всегда глаза на мокром месте, дорогая моя.
– Нет, не говори так! Только когда меня донимают злобным отношением к совершенно разумным просьбам.
– Например? – с подозрением спросила Морган.
– Да ничего, ничего особенного! Просто попросила разрешения время от времени не надевать корсет.
– Ну, ты меня разыгрываешь, Эми. Ведь все начнет колыхаться, как желе!
– Но ведь ты не носишь его постоянно, правда?
Морган засмеялась и похлопала Эми по руке.
– Я любовница, дорогая. Мне платят за то, чтобы все колыхалось.
– Так скажи, почему я не могу вести себя так, как любовница? – надулась Эми.
– Потому что ты не любовница. Ты жена и должна придерживаться условностей, или тебе придется столкнуться с осуждением. Господи, Эми, разве я не превосходный пример того, как нельзя себя вести? Советую слушаться Эдварда.