Я не успела ничего понять. Не успела словить причины ее поведения, лишь краем глаза заметила какой-то очень знакомый сарафанчик, и мое подсознание сработало молниеносно, тут же кинув зерна фриза в ладони. И когда они летели в мой сарафанчик, прожигали его ледяными голубыми каплями и впивались в теплую плоть под ним, я заглянула в глаза ведьмы.
Ненависть, вот что я там увидела. Впрочем — это было предсказуемо.
— Дура, — успела выплюнуть она, после чего замерла ледяным изваянием. Так же как и Лора, во второй раз принявшая фриз на себя.
Во дворе хлопнула калитка, зашелся в лае волкодав, и кто-то побежал в дом, так быстро, словно от этого зависела его жизнь. А из дома в мои сенки рванулся Дэн с хозяином.
Я была готова.
И когда мгновение спустя в сени влетел Дэн с хозяином дома — я молниеносно метнула в них фриз, и тут же обернулась ко вторым дверям.
— Магдали…, — закричал появившийся Серега, но договорить мое имя он не успел.
Я холодно оглядела парк ледяных скульптур.
И первым делом я подошла к ведьме, помня о том, что для нее фриз когда-то был недолговечен. Да, я обстригла ей волосы, но недооценивать не стоит.
Ей я крепко, в который раз, связала руки поясом от старого плаща и ноги шарфом.
Потом подошла к Сереге.
— Что ж ты, собака, меня предал? — устало спросила я. — Что я тебе плохого сделала, а?
Он, лишенный возможности ответить, лишь отчаянно смотрел на меня.
А потом я взяла со стола кухонный нож и подошла к Дэну. Молча, не глядя на него и испытывая какую-то брезгливость, я надрезала его запястье, потом свое, и приложила ранки друг к другу.
И, закрыв глаза, я начала читать привязку на кровь.
Текла кровь, смешиваясь и пропитывая наши руки, а я стояла, улыбалась, и нерушимыми цепями приковывала к себе Дениса.
В наказание за его подлость.
Я чувствовала, как каждое мое слово — работает, да и не могло быть сегодня осечки. Ибо Сила моя сегодня — осененная Божьим благословением.
Если Бог со мной, то кто против меня?
Я запечатала заклятье печатью, и презрительно посмотрела на любимого.
Вот и все. Теперь быть тебе моей комнаткой собачкой.
Калитка снова хлопнула, и снова дворовый пес зашелся в лае.
Вздохнув, я повернулась к двери. Я не боялась ничего — у меня было стойкое ощущение, что теперь — все будет хорошо.
Я со спокойной улыбкой ждала гостя, и даже не особо удивилась, когда на пороге показался Корабельников.
— Марья! — с порога закричал он, хватаясь за голову.
— Да? — подняла я бровь, перекатывая зернышко фриза в свободной ладони.
— Твою мать! — страдальчески закатил он глаза. — Что ты тут за икебану устроила???