«Врешь!» — взглядом сказала она.
— Да с чего? — удивилась я. — Давным-давно такой закон — всех бродячих собак собирают и типа в питомник, да только кто его содержать будет? На мыло их и сдают!
Лора трагично завыла и я поняла — после обращения в человека она станет другом всех бродячих собак.
— А пока, милая, пошли-ка домой! — ласково сказала я ей и пошла в деревню.
Там я достаточно быстро нашла почти трезвого дедка, который сослепу принял меня за монашку (спасибо Лориному балахону) и охотно согласился меня подбросить до города на мотоцикле с коляской.
— Какая у вас, матушка, собачка-то умная, — кричал он мне сквозь свист ветра, уважительно поглядывая на чинно сидящую в коляске Святошу.
— Дрессированная! — кричала в ответ я, изо всех сил вцепившись в его спину.
— А так вообще как, злая? — снова орал он.
— Загрызет насмерть, коль ее разозлить! — хвасталась я. — Как охранница — лучше не сыскать. Вот, матери везу, пусть ей дом сторожит!
— А ест много?
— Да вы что, у нее ж пост вечно! Мясо вообще почти не ест, кашку жиденькую похлебает и довольно.
Последний аргумент мужика сразил.
— Продай, — алчно закричал он и просительно поглядел мне в глаза, — ну зачем тебе в монастыре собака, матушка?
Я, перепугавшись, тут же развернула его голову и рявкнула:
— А за дорогой кто смотреть будет? Пушкин???
Дед честно уставился на дорогу и заканючил:
— Ну продай, а? У нас в деревне жрать особо нечего, но вот крупы всегда найдем. Давно собаку хочу, пусть мой жигуль сторожит, да на нее же мяса не напасешься! Но и жигуль мой хоть и старенький, семьдесят первого года, да и не ездит давно, а тока вся деревня на него зарится! Я знаю! По глазам вижу! Уволокут его у меня однажды!
Святоша нервно следила за ходом переговоров.
— Ну не знаю, — кривлялась я. — Она ведь у меня еще и мышей ловить умеет!
Дед застонал:
— Продай! Спасу нет от мышей!!!
— Еще она грядки страсть как полоть любит! — прокричала я ему в ухо.
— Чего — чего? — не понял он.
Я опомнилась.
— Душевная, говорю, она у меня к хозяевам. В огонь и воду за хозяином пойдет! Сама живот положит, а хозяина в обиду не даст!
— Продай! — взмолился мужик. — Я ведь знаю, Николашка Бирюков давно примеривается, как бы меня половчее со свету сжить! Вот прямо хожу и чую — недолго мне с ним по одной земле ходить, сгубит меня он, чертяка.
— А за что хоть? — с сочувствием прокричала ему я.
— Да он меня с жинкой своей лет тридцать назад тому на сеновале застал, — довольно крякнул дедок. — Вот с тех пор и таит на меня черную думку. Мне твоя собака — во как нужна!
— Ну чего, Святоша, надо дедушке помочь, — посмотрела я на волчицу.