— Он играет не по правилам, — возразил граф. — Англия знает о том, что Шотландия — старый и преданный союзник Франции. Мой король не может разорвать этот союз без особой на то причины, а причины у него нет. Подстрекаемый Англией, папа настаивает на том, чтобы Шотландия присоединилась к его «Священной лиге». Мы не можем так поступить.
— А при чем здесь Венеция? — спросил художник.
— Мой хозяин хотел бы ослабить союз, чтобы у папы появились более серьезные проблемы, чем разногласия с Шотландией. Он отправил меня с приказом вступить в переговоры с представителями Венеции и Священной Римской империи. Честно говоря, — продолжал Патрик, — я не очень-то верю в успех этого плана. Но король Яков считает своим долгом предпринять все возможное, чтобы избежать войны. А наш отказ от вступления в «Священную лигу» наверняка послужит поводом к войне между Шотландией и Англией. Король Генрих получит долгожданный повод, чтобы начать вторжение в Шотландию, и объявит нас предателями всего христианского мира. Война еще никому не приносила выгоды, и я уверен, что вы понимаете это, маэстро Лоредано. Венеция накопила свои богатства благодаря торговле. На востоке Оттоманская империя постоянно грозит вам войной. Если вы позволите втянуть себя в военные действия против Франции и пошлете туда свои войска, разве это не сделает вас беззащитными против турок?
Паоло Лоредано усмехнулся:
— Ваш король знал, кого посылать на переговоры, милорд, и ваши доводы кажутся мне логичными и разумными. Однако дож твердо решил, что в данном вопросе останется на стороне папы Юлия.
— Разве вы не могли бы просто сохранить нейтралитет? — резонно спросил граф. — Разве вы не могли бы сослаться на угрозу со стороны Оттоманской империи и пообещать не выступать ни на чьей стороне?
— Это было бы самым разумным для нашей республики, но дож никогда на такое не пойдет, — ответил решительным тоном венецианец. — Он считает, что если на нас нападут турки, то «Священная лига» придет к нам на помощь. Тогда как я, если уж на то пошло, не представляю себе, чтобы английский король, или испанский, или хотя бы император стали бы посылать своих солдат сражаться за Венецию. Но я не дож и почти не имею на него влияния. Он совсем одряхлел, и иной раз, когда я его вижу, мне кажется, что он вообще с трудом меня узнает. Я не более чем посланник, уполномоченный выслушать вас и передать ваши предложения своему господину. Но я заранее могу сказать, милорд, что ваша миссия обречена на неудачу. Мне очень жаль.
— Король Яков ожидал чего-то подобного, — кивнул Патрик, — но он выполняет свой долг перед страной. Однако вы могли бы отправить в Венецию гонца, чтобы донести наш разговор до дожа?